Миры Филипа Фармера. Том 16. Дейра. Повести и рассказы

Он выскочил из лаборатории и бросился к аварийным шкафчикам. Поскольку к ним всегда должен был быть свободный доступ, он без проблем открывал дверцы и внимательно разглядывал висевшие в шкафчиках эластичные скафандры. Первые двенадцать из просмотренных обманули его ожидания, зато тринадцатый вознаградил. Поначалу скафандр показался ему таким же сухим, как остальные. Но, ощупывая его, Голерс обнаружил на подошве одного из ботинок, у задника, незначительные следы влаги. Еще несколько минут — и в жаре стенного шкафа они, бесспорно, испарились бы окончательно. Кто-то тщательно соскреб и вытер с ботинок грязь.

Он выпрямился и закрыл дверцу. Для него это не явилось неожиданностью. Во всяком случае, половина разрозненных ранее деталей внезапно сложилась вместе. Вопрос только в том, как подойдут к ним остальные или какой окажется полная картина. Об этом он пока понятия не имел. Но чем бы это ни было, подумал он, вытирая пальцы носовым платком, это будет нечто, что он…

Он напрягся и замер. Ему в спину ткнулся какой-то жесткий предмет, и знакомый низкий голос с хрипотцой произнес: «Вы слишком умны, Голерс, чтобы это пошло вам на пользу».

— Я должен был догадаться, что так просто вы не оставите это дело и будете за мной следить, капитан Эверлейк.

— Вот именно. Вам бы следовало как-то обезопасить себя.

Голос Эверлейка был жестким, как и ружейный ствол, которым капитан упирался в спину врача. Самоуверенности в голосе, однако, не чувствовалось; он был бесстрастен.

— Вы сейчас отправитесь в свою лабораторию и будете держать руки перед собой. И не зовите на помощь. Я буду стрелять, а вот услышать вас будет некому. Все члены экипажа в городе.

Голерс подумал о Дебби. Где же она?

У него на затылке зашевелились волосы, и его слегка затошнило. Что, если она знала, что делает ее отец? И даже помогала ему?

Мысль была невыносима. Он отогнал ее и все же не мог не задаваться вопросом, где сейчас Дебби.

Капитан, словно читая его мысли, произнес:

— И не надейтесь, что моя дочь услышит вас. Она снова слушает свои оперные микрофильмы и вряд ли услышит нас на таком расстоянии.

Голерс почувствовал, будто с его плеч сняли огромный груз. Его теперь волновало одно: выкрутится он из этого живым или нет. Прекрасно!

Они вошли в лабораторию. Эверлейк, вошедший последним, закрыл за собой дверь. Врач продолжал идти, пока стол посередине не преградил ему путь. Затем, не спрашивая разрешения, он медленно повернулся кругом. Эверлейк не возражал.

— Не расходится ли с принципами вашей религии ношение оружия? — спросил Голерс, указывая на ружье 25-го калибра, чье дуло смотрело прямо на него.

Лицо капитана передернулось.

— Я сопоставил меньший проступок с большим, — ответил он. — Если мне придется убить, чтобы предотвратить худший проступок, я убью.

— Я не знал, что есть нечто много хуже убийства, — произнес Голерс с удивительной твердостью в голосе.

— Есть. Я скорее предпочту ответить за ваше убийство в следующей жизни, чем оставить на себе то другое пятно.

— Так, значит, это вы убили Клакстона? И Джинаса тоже?

Капитан кивнул головой:

— Да, так же, как сейчас вынужден убить вас.

Впервые в его голосе прорезалось что-то похожее на чувство.

— Видит Бог, человек, у меня нет другого выбора!

— Почему же нет? Людей больше не отправляют на электрический стул. Вам следует обратиться в больницу, и после лечения вас выпустят.

Слова падали из Эверлейка с треском, как дрова, которые кололи топором.

— Они не могут вылечить то, что у меня есть. Как не могут вылечить Дебби, а я клянусь, что все, что я сделал, я сделал из-за нее.

Голерс почувствовал, как от лица у него отхлынула кровь. Он вздрогнул всем телом и положил руку на стол, чтобы успокоиться.

— Что вы имеете в виду?

Голос капитана снова стал невыразительным.

— Не думаю, Голерс, — проговорил он, — что я скажу вам что-нибудь еще. Если вам каким-то непостижимым образом удастся вдруг сбежать, то вы можете сильно навредить нам. Все, что я говорил вам до сих пор, может причинить вред только мне и никому другому, а я всегда могу отрицать сказанное вами. Но другое — нет.

Голерс протянул руку к мехлабу, в котором все еще находилась бутылка.

— Полагаю, отчет по пробе воды покажет, что искал Джинас?

На губах капитана мелькнула улыбка.

— Я привел вас сюда, чтобы вы сами убрали бутылку и избавили меня от риска оставить свои отпечатки. Выньте ее и вылейте содержимое в канализацию, затем уничтожьте в приборе записи результатов исследования.

Медленно и с большой неохотой Голерс стал выполнять приказание.

— Что бы, интересно, они показали? — спросил он через плечо.

— Возможно, ничего. А возможно… неважно. Делайте, что сказано.

Голерс подумал, что мог бы сейчас развернуться и швырнуть бутылку капитану в лицо, однако так он только ускорил бы неизбежное, чего он определенно не хотел.

Как только он закончил, капитан молча взмахом дула велел ему идти к двери. С какой целью, гадать не приходилось.