Миры Филипа Фармера (том 17)

В этот момент приземлился еще один крылан. Он подлетел, остановился снаружи и лишь на несколько шагов прошел внутрь. Стоявший у входа алканквиб бросился на него, но бэтмен увернулся, нырнул в дыру и был таков. Однако вуфеа послали ему вслед стрелу, и крылан рухнул без единого звука. Люди скрючились в дупле, ожидая, какой поднимется переполох, когда пронзенного стрелой человечка заметят. Но криков не последовало.

— Они попозже начнут пересчитывать, все ли в сборе, — сказал Улисс. — И уж тогда, будьте уверены, пропавших воинов начнут искать.

— Что же нам делать? — спросила Авина.

— Если они не начнут искать до сумерек, то мы скроемся отсюда. Уйдем обратно в верхние джунгли. Ну а если они найдут нас до темноты, нам предстоит дьявольская заварушка.

Он не добавил, что бэтмены могут запросто заставить их выйти наружу, вынудив голодать.

На одни вопросы Хиукс ответил. На другие — не захотел. Он был таким хрупким существом, что не выдерживал сильной боли. И когда она становилась для него невыносимой, он терял сознание. А если привести его в чувство и вновь подвергнуть мучениям, он опять хлопался в обморок.

Он не сообщил им, где находится город дхулулихов. Зато сказал, что город содержит «дух» Вурутаны. Он не сказал, где находится этот самый «дух». Утверждал, что не знает. Он никогда не видел Вурутаны. Его видели только вожди. Во всяком случае, он предполагал, что видели. Он никогда не слышал, чтобы кто-то из вождей говорил, что видел Вурутану Или скорее «дух» Вурутаны. Дерево было его телом.

Вурутана был богом дхулулихов. А также и людей-леопардов, и медведелюдей, хотя простофили вуггруды поклонялись и другим богам.

Улиссу было любопытно, до какой степени Вурутана контролирует окрестные племена. Он спросил, не враждовали ли между собой храушмиддумы и вуггруды.

— О да, — ответил Хиукс. — Каждое племя враждует со своим соседом. Но никто не воюет против нас, все подчиняются голосу Вурутаны.

— А сколько вообще дхулулихов?

Хиукс не знал. Даже потеряв сознание несколько раз, он утверждал, что не знает. Знает только, что много. Очень много. А почему бы и нет? Ведь они — любимцы Вурутаны.

Существовали ли на южном побережье люди, похожие на Улисса?

Хиукс не знал, но слышал, что были. К тому же побережье находилось во многих перелетах отсюда, и лишь немногие крыланы забирались так далеко.

Наконец наступили сумерки. Хиукс опять лишился чувств. Крыланы прекратили свои полеты. Улисс подумал, что они, должно быть, искали пропавших сородичей ниже по течению. Они уже обнаружили, что двое запропастились куда-то, но не знали когда. А поиски в здешней темноте почти невозможны.

Как только Улисс решил, что стемнело достаточно, он дал приказ выступать. Хиукса привязали к спине Улисса и заткнули ему рот кляпом. Улисс дал слово, что крылану оставят жизнь взамен за информацию. Конечно, Хиукс ответил не на все вопросы, но сказал достаточно. И Улисс восхищался храбростью и стойкостью маленького человечка. Он знал, что проявлять сочувствие к врагу опасно, но ему совсем не хотелось убивать этого храброго заморыша. К тому же тот мог пригодиться в дальнейшем.

Они вернулись туда, где были спрятаны разобранные плоты. Их связали вновь, и отряд отправился вниз по темной реке. Лунный свет почти не просачивался вниз. Разве что луч-другой время от времени пробивался меж ветвей. Один раз тонкий луч высветил громадные круглые черные предметы впереди. Раздалось фырканье, и из какого-то отверстия на теле животного ударила струйка воды. Потом вода забурлила, и животные погрузились. Пока плоты не миновали бурлящую воду, экипаж напряженно ожидал, что гигантские гиппопокрысы вот-вот появятся возле плотов — или, что еще хуже, под плотами. Но все обошлось благополучно.

Несколько раз Улисс замечал казавшиеся бесконечными шеренги безногих крокодилов, выскальзывавших из-под серебристо-черных кустов прямо в серебристо-черную воду, и с дрожью ждал, что из бурлящей воды на плоты вдруг вылезут тупорылые многозубые головы и сомкнут клыки на чьих-нибудь ногах, а может быть, и его. Или ударит во тьме могучий хвост — и рушатся кости, рвется плоть, и падают в поток бездыханные тела.

Но путешествие продолжалось без приключений. Неведомые птицы и звери издавали зловещие вопли. Затем течение усилилось, и плоты поплыли так быстро, что не нужно было отталкиваться шестами от дна. Зато приходилось отталкиваться от берега, чтобы не врезаться в него.

Ветка быстро понижалась, хотя в темноте люди на плотах этого почти не замечали. Если бы не возросшая скорость потока, им показалось бы, что они плывут по равнине.

Улисса скорость и радовала и волновала. Он склонился к связанному Хиуксу и плеснул ему в лицо водой. Вода привела обеспамятевшего крылана в чувство.

— Я хочу пить, — прохрипел он.

Улисс зачерпнул тыквой побольше воды и приподнял голову Хиукса, чтобы тот мог напиться, и лишь затем принялся за расспросы.

— Кажется, впереди водопад. Ты что-нибудь о нем слышал?

— Нет, — угрюмо произнес Хиукс. — Не знаю я ничего ни о каких водопадах.