Миры Филипа Фармера (том 17)

Два Сокола сделал знак, и Квазинд с Гильбертом, поднатужившись, столкнули с уступа обломок скалы. По-заячьи подпрыгивая, глыба покатилась с горы. Она не задела никого из солдат, но двое, шарахнувшись от нее, потеряли опору и полетели за ней вслед, ломая кости.

Второй валун ударил одного ихвани в грудь и подбросил в воздух, как куклу. Остальные прекратили стрельбу, слишком занятые тем, как бы увернуться от летящих камней. Два Сокола и Ильмика воспользовались этим и открыли огонь. Каждый сделал три выстрела — и еще четверо ихвани выбыли из строя. Остальные отступили. Один из них поскользнулся на обратном пути и прокатился ярдов тридцать вниз по склону, прежде чем расколоть себе череп о небольшой валун.

— Теперь они не станут лезть на рожон, — сказал Два Сокола. — Если у них хватит ума, то они подождут, пока прибудет гранатомет. А тогда нам капут.

— Они не хотят взять тебя живым, Роджер, — заметила Ильмика.

— Да, вижу. Зачем им нужен я, если у них есть Раске?

Ихвани ограничивались редкими предупредительными выстрелами. Солдаты с гранатометом приближались очень медленно, хотя к ним на помощь спустились еще несколько человек. Два Сокола рассчитал, что раньше сумерек доставить гранатомет на место они не смогут, но это ничего не меняло: навесной огонь ночью был так же убийствен, как и днем.

Людей с «Хваэльгольда» не было видно.

Баркасы с крейсера давно уже высадили людей, и морские пехотинцы, покинув прибрежную полосу, находились теперь где-то в лесном поясе. «Хваэльгольд» сильно накренился, но пока оставался на плаву. А две ниточки дыма заметно приблизились.

Гильберт сообщил Двум Соколам, что гранатомет стреляет на расстояние до двухсот ярдов. Роджер облегченно ухмыльнулся. Чтобы установить орудие на таком расстоянии, ихвани придется покинуть укрытие за дальней грядой валунов и примоститься за каменными обломками под уступом. А сделать это они осмелятся только ночью — каменные снаряды обороняющихся научили арабов осторожности.

Солнце погрузилось в океан. Голубое небо потемнело.

— Как только совсем смеркнется, уносим отсюда ноги, — сказал Два Сокола. — Ихвани понадобится время, чтобы подтащить гранатомет к этим камням. Остальные, может, и прикроют артиллеристов огнем, а может, и нет. Так или иначе, другого шанса у нас не будет. Мы пересечем склон справа и посмотрим, нельзя ли обойти их, пока они будут обстреливать уступ.

С запада накатывали тучи. Вскоре солнце зашло совсем, и гору укрыла темнота плотная, как обгорелое желе. Четверка осторожно начала спускаться по склону. Минутой спустя ночь разорвали выстрелы: морские пехотинцы пытались удержать защитников уступа на месте, пока гранатомет не будет установлен на нужную позицию.

Два Сокола заметил, что находится сейчас ниже линии огня. В голове его созрел новый план. Он шепотом рассказал остальным, что собрался сделать, и предупредил, что не настаивает. Если его товарищи будут против, они могут спокойно спуститься вниз и скрыться в лесу. Но возражений не было.

Четверка поползла на северо-восток, в сторону ближайших валунов, и достигла их за пару минут до гранатометчиков. За валунами хрипло переговаривались арабы, устанавливавшие орудия. Трудно было сказать, есть ли у них отряд прикрытия, но Два Сокола решил, что чем дольше он будет откладывать атаку, тем меньше шанс захватить противника врасплох.

Два Сокола с Ильмикой прятались за одним валуном, Гильберт и Квазинд — за другим, шагах в десяти.

Вначале все шло даже лучше, чем пилот смел надеяться. По его сигналу все четверо открыли стрельбу. Белые шаровары и тюрбаны ихвани хорошо различались даже в такой темноте — достаточно было целиться в темные полосы лиц.

При каждом гранатомете было восемь артиллеристов. Половина упала, пока остальные вытаскивали револьверы. Некоторые пытались бежать, оскальзывались и скатывались по склону в темноту. Остальные сражались — и гибли.

Два Сокола с Ильмикой двинулись было к брошенному гранатомету, но им тут же пришлось броситься в ближайшее укрытие. Морские пехотинцы внизу открыли яростный огонь. Первоначально Два Сокола собирался обстрелять их из гранатомета и смести со склона, но теперь это было невозможно. Солдаты быстро продвигались вперед широко растянутой цепью, собираясь отбить захваченное оружие.

Беглецы изредка отстреливались из-за валунов, но град пуль держал их в укрытии. Любая попытка перейти в наступление была бы просто самоубийством.

Два Сокола проклинал себя. Лучше бы они действовали по первоначальному плану. Если бы он не прельстился этой нелепой, наглой, безумной контратакой, четверка была бы уже в безопасности.

Внезапно пули перестали свистеть над головами и щелкать о камни, хотя грохот стрельбы не утихал. Было похоже, что внизу разгорелся настоящий бой. Слышались пронзительный свист и крики на незнакомом языке, по звучанию похожем на полинезийский.

Хивикане наконец пришли.