Миры Филипа Фармера (том 17)

У вагарондитов существовал свой язык, отличный от вуфеа, но обе группы для общения пользовались третьим наречием, которое они называли аирата.

Вуфеа не только не изготовляли металлических изделий, но даже понятия о них не имели. Нож Поющего Медведя был первой сталью, которую им довелось увидеть.

Более того, лук со стрелами остался им неведом. Этого Улисс не понимал. Они могли не знать металла, потому что его не было в округе. Но даже у людей каменного века существовали луки и стрелы. Правда, потом он вспомнил об аборигенах Австралии, которые были так технически отсталы, что тоже не имели никакого представления об использовании упругости материалов. Им это было просто ни к чему. Они были достаточно развиты, но лука не изобрели. И потом, существовали американские индейцы, которые делали колеса к игрушкам своих детей и тем не менее ни повозок, ни телег на колесах так и не построили.

В своих путешествиях, особенно на восток, он постоянно искал подходящее дерево и, найдя одно, напоминающее тис, велел воинам нарубить каменными топорами веток и отнести их в деревню. Там он раздобыл необходимые жилы и перья и после некоторых неудачных экспериментов изготовил изрядное количество луков и стрел.

Несмотря на все свое изумление, вуфеа быстро освоились с луками. Немного попрактиковавшись с соломенными чучелами, которые он соорудил, они выпустили вагарондитского пленника, проводили за поля и велели идти своей дорогой.

Улисс было заколебался, ибо не знал, насколько простирается его авторитет. Он уже усвоил, что является кем-то вроде бога. Вуфеа сказали ему об этом, но даже и вздумай они промолчать, он догадался бы по их отношению. Он даже принял участие в некоторых церемониях, проходивших в еще не до конца отстроенном храме. А вот что он за бог и какова его сила, он не знал. Похоже, настало время это выяснить. У него не было особых причин вступаться за вагарондита, но он обнаружил, что попросту не может поступить иначе. Он не мог спокойно стоять в стороне, пока молодые бойцы пробовали на енотолицем свое искусство.

Поначалу кое-кто из вуфеа собирался заспорить. Они угрюмо поглядывали в его сторону, в их рядах слышался ропот. Но никто открыто не выступил против, а когда верховный жрец Аифира, отец Авины, обрушился на них, потрясая жезлом со змеей и большой птичьей головой, гремя камнями в тыкве, он на них быстро нагнал страху. Смысл его речи сводился к тому, что теперь они существуют при новом режиме. Их мысли, каким быть богу, совсем не обязательно должны совпадать с его собственным мнением. И если они сейчас же не образумятся, то удар божественной молнии обратит их в камень — в противоположность той процедуре, благодаря которой Каменный Бог проснулся, обрел плоть и вновь обитал с ними вместе.

Впервые Поющий Медведь получил хоть намек на то, что же с ним произошло. Позже он расспросил Авину, стараясь так формулировать свои вопросы, чтобы она не догадалась о глубине его невежества. Она застенчиво улыбнулась, взглянув на него искоса своими большими глазами, и сузила зрачки. Может быть, она смекнула, что он не знает, что случилось. Но если она оказалась достаточно умна, чтобы понять это, у нее хватало ума и на то, чтобы держать язык за зубами.

Он был камнем. Его нашли на дне озера, которое обмелело после гигантского землетрясения. Он примерз к гигантскому креслу, и его локти покоились на обломке камня. Он сидел в каменном кресле, чуть подавшись вперед. Он был так тяжел, что потребовались усилия всех самцов двух деревень, чтобы выудить его из хляби и перетащить на катках в деревню. Там его водрузили на гранитный трон, который был приготовлен для него много поколений тому назад.

Улисс Поющий Медведь спросил ее о троне. Кто создавал его? Ничто не указывало на умение вуфеа обрабатывать камень.

Трон был найден в руинах великого города Древних. О самих Древних и о том, где находится их город, она высказалась крайне неопределенно. Где-то на юге. Давным-давно, двадцать поколений назад, вуфеа жили на много переходов южнее. Там была степь, и по ней бродили тысячи животных. Потом на месте деревень и древнего города возрос Вурутана, и вуфеа вынуждены были бежать на север, спасаясь от тени Вурутаны. Им пришлось бы передвинуться на север в следующем поколении вновь, если бы в Вувизо не ударила молния, он перестал быть камнем и вновь не обрел плоть.

Похоже было, что молния ударила в него во время бури, свирепствовавшей в ночь нападения вагарондитов. Именно она и подожгла храм. А остальные пожары были на совести вагарондитов.

Этой ночью Улисс вышел наружу из своих новых покоев в храме. Он взглянул на небо и призадумался, на Земле ли он находится. Но как он мог оказаться где-то еще? А если он на Земле, то какой же сейчас год?