Миры Гарри Гаррисона. Книга 7

Астронавт, надевающий скафандр, больше всего похож на змею, пытающуюся влезть обратно в скинутую шкуру. Патрик с трудом втиснул ноги в штанины, обтянутые изнутри нейлоном. Затем пришлось согнуться пополам, чтобы просунуть руки в рукава, а голову в шейное кольцо. Элай сзади подтолкнул его, и голова Патрика с трудом пролезла в отверстие.

— Спасибо, — задыхаясь сказал Патрик. — Ты мне всю кожу с шеи содрал.

— А надо было оставаться летчиком-испытателем и не рыпаться. Зачем тебе понадобилось отдавать себя на службу прогрессу?

— Застегни молнию на спине, пожалуйста. Перчатки Уинтер надевать не стал — ему и без того было смертельно жарко. Он встал, походил по комнате, помахал руками.

— Вроде бы нормально. Дай-ка наклонюсь. Внезапно Патрик почувствовал неладное. Сработал инстинкт. Он поднял глаза и увидел, что стартовые часы, висевшие на стене комнаты, остановились на 83:22.

— Задержка, — сказал он. — Выясни, что там стряслось, а я пока вылезу из этой штуки.

Когда Патрик вошел в гостиную, там уже собрался весь экипаж. Надя как раз вешала телефонную трубку.

— Они еще не обнаружили, где неисправность, — сообщила она. — Однако подача топлива прекращена.

— Это может быть опасно, если цистерны уже частично наполнены, — заметил Патрик.

Задержка продолжалась почти пять часов. Один лишь Элай, казалось, был совершенно не обеспокоен случившимся: он углубился в книжку с шахматными задачами, работая над какой-то партией. Вначале он попробовал сыграть с полковником Кузнецовым, но игры не получилось, потому что полковник без конца оглядывался на застывшие часы. На них по-прежнему значилось 83:22 Всего двенадцать часов прошло с начала отсчета, и вот такая длительная задержка.

Зазвонил телефон, и в ту же секунду часы ожили.

— Да, — сказал в трубку Патрик. — Мы видим. Хорошо. Будем надеяться, что так пойдет и дальше.

Следующий день и день после этого все действительно было нормально. Потом наступил третий день, и пришла пора отправляться на корабль.

— Знаете, — сказала Коретта, нервно сцепляя руки. — Одно дело говорить, что ты совершишь нечто, и совсем другое — чувствовать, что момент настал. Патрик, вы уверены, что мне нельзя чуть-чуть выпить?

— Ни в коем случае. Пилоту реактивного корабля запрещается принимать алкоголь в течение двадцати четырех часов перед вылетом. Астронавту — за сорок восемь часов. Космический полет — штука серьезная.

— Но ведь вести корабль будете вы с Надей. А мы, остальные, вроде пассажиров.

— Извините, но вы не пассажиры. Вы — экипаж. Я надеюсь, что не возникнет ситуация, в которой нам понадобится ваша помощь. Но все может быть. Так что расслабьтесь и думайте о чем-нибудь приятном.

Патрик взял ее за руки, желая подбодрить. Коретта явно была испугана, они оба понимали это, как понимали и то, что ей придется непременно справиться со своим страхом. За ними сейчас наблюдал весь мир. Весь мир следил за часами, отсчитывавшими минуты в Центре управления стартом. Как только астронавты выйдут из карантина, на них будут направлены все теле- и фотокамеры. Прикосновение Уинтера немного успокоило Коретту, она чуть-чуть прислонилась головой к его груди. Ее волосы слегка пахли духами, и Патрик с трудом удержался, чтобы не погладить Коретту по голове.

— Духи стерильны? — спросил он. Коретта подняла лицо и улыбнулась:

— Вы умеете поднять девушке настроение, Патрик. Когда мы вернемся с нашей увеселительной прогулки, я хотела бы познакомиться с вами поближе.

— Договорились.

Он поцеловал ее, и это было обещанием, которое оба поняли без слов. В дверях стояла Надя.

— Пора, — сказала она. — Нас ждут. Лицо ее было невозмутимо, голос спокоен.

— Идем, — откликнулся Патрик столь же невозмутимо, продолжая обнимать Коретту. Надя отвернулась и вышла.

— Вы с Надей не очень подходите друг другу, — заметила Коретта, причесываясь перед зеркалом. Она совершенно успокоилась, момент паники миновал. Докторам не положено выказывать своих эмоций. Их с самого начала учат никогда не терять уверенного вида, заменяющего им доспехи. Коретта вполне владела этим искусством, но поддержка Патрика пришлась кстати, и девушка была ему за это благодарна.

— Ничего, работается вместе нам неплохо, — ответил Патрик, вытер губы платком и улыбнулся — на ткани осталась помада. — Насколько сейчас в НАСА стало веселее, по сравнению со временем, когда здесь работали одни мужчины.

— По-моему, майор, вы слишком возбудимы. Я дам вам успокоительного. Вот здесь на губах еще помада осталась. Ну ладно, идемте.