Миры Гарри Гаррисона. Том 16

— Мессир Дмитрий, — сказал Билл, поворачиваясь к хозяину и заставляя себя улыбаться (улыбка, надо признаться, вышла кривой), — с вашей стороны очень любезно поднести мне эту… — Он уставился на предмет на подушечке. На том, изготовленном из красноватого отлива дерева, имелись струны и черные колки. Очевидно, музыкальный инструмент. Но на синтезатор не похож. Любопытно.

— Скрипку, — докончил шепотом Сплок, разумно воздержавшись от шипения и проклятий.

— …эту восхитительную пиликалку. — Билл не сводил с инструмента глаз, но прикоснуться не прикасался. Ему хотелось сказать что-нибудь приятное, и он добавил: — Отличная штучка! Какой цвет! Сразу видно, что к чему.

Гости возбужденно зашушукались.

— Наш гость продемонстрировал великолепное чувство юмора, назвав шедевр Страдивари пиликалкой, — проговорил, отсмеявшись, Дмитрий. — Разумеется, он имел на то полное право. Никто другой, кроме Билла Клипториана, скрипача-виртуоза, покорившего недавно планеты Южной Аркады, не посмел бы произнести таких слов. Я уверен, маэстро Билл не откажется чуть позже порадовать нас своим искусством. Как насчет Моцарта, маэстро?

— Заметано, — отозвался Билл. Поскольку он никогда не держал в руках скрипки, согласиться сыграть Моцарта, что бы сие ни означало, ему было не труднее, чем исполнить хором «Идут солдаты, ревут ракеты».

— Чудесно, — заключил Дмитрий. — Мы рискнули кое-что подготовить, чтобы вы могли повторить для нас свое триумфальное выступление на Сэджино-4. Если вы, конечно, не устали.

— О чем речь, — откликнулся Билл и только тут заметил, что Сплок нахмурился и мотает головой. — Вернее, я бы с удовольствием, но…

— Вы уже дали согласие, — перебил Дмитрий и добродушно рассмеялся. Билл понял, что очень скоро смех хозяина начнет его раздражать. — Большое спасибо, что вы решили почтить своим вниманием нашу глубинку. Мы с вашим менеджером обо всем договорились. Надеюсь, вам понравится. Ваш менеджер утверждает, что о таких условиях вы всегда мечтали.

— Здорово. — Билл вопросительно поглядел на Сплока. Тот ответил взглядом, который можно было истолковать как «расскажу потом», для чего ему пришлось как следует потрудиться.

— А теперь десерт, — сказал Дмитрий. — Ваше любимое лакомство, маэстро. Забальоне!

Увидев десерт, Билл ощутил легкое разочарование. Он надеялся, что диковинным словом «забальоне» тут именуют яблочный или, быть может, вишневый пирог. Однако забальоне оказалось чем-то незнакомым, но вкусным. Едва он наклонился, чтобы откусить еще кусочек, женщина слева, та самая черноволосая, которая просила передать пюре, прошептала ему на ухо:

— Мне нужно поговорить с вами. У меня очень важное дело.

— Идет, малышка, — ответил как всегда галантный Билл. — Ты ведь Иллирия, верно?

— Не совсем, — произнесла красотка после паузы. В ее фиалковых глазах заблестели слезы; пухлые, ярко-красные губы задрожали. — Я вам все объясню.

Глава 58

После забальоне подали ликер в высоких бокалах и кофе в крохотных чашечках мейсенского фарфора. Несмотря на гримасы Сплока, Билл пропустил пару глотков, решив, что ему следует подготовиться к тому, что ждет впереди. За столом, не считая самого Билла, Сплока и женщины, которая была не совсем Иллирией, сидело около дюжины гостей. Все люди, кроме, разве что, голубокожего коротышки, который был то ли инопланетянином, то ли извращенцем. Мужчины, подобно хозяину, все были в строгих костюмах, что пришлось Биллу не по душе, ибо ко всем, кто одевался таким образом, он испытывал естественное подозрение. Впрочем, присмотревшись, он слегка изменил свою пролетарскую точку зрения. Гости не походили ни на изнеженных капиталистов, ни на паразитов общества (как известно, представители именно этих групп населения особенно привержены классическому стилю). Судя по загорелым, обветренным лицам, гости-мужчины провели в своей жизни немало времени на свежем воздухе. Кое у кого из них виднелись шрамы вроде тех, которые получаешь, сражаясь в одиночку на лесной поляне с гигантским плотоядным животным, по дороге к расставленным тобою ловушкам. Но то, естественно, было лишь первое впечатление.

Другое дело женщины. Изящные, грациозные, красивые той чисто декоративной красотой, которая возбуждает простаков, они могли украсить своим присутствием любое человеческое застолье в Галактике, а может, даже за ее пределами. Все красавицы как на подбор; женщина по имени Тезора, признавшаяся чуть раньше, что она не совсем Иллирия, ни в чем не уступала товаркам. Билл никак не мог понять, что значит «не совсем»; не понимал он и того, как попал сюда и что вообще произошло. Сплок, похоже, придерживался какого-то плана, а вот Герой Галактики чувствовал себя в чужой тарелке, или как там называется то состояние, когда догадываешься, что пропустил то, на чем имел полное право присутствовать.