Миры Гарри Гаррисона. Том 17

В голосе послышались тяжелые басовые ноты. Облака глухо заворочались. Билл неловко заворочался вместе с ними. Ситуация становилась все более неприятной.

— Я не знаю, — промямлил Билл.

— Уже лучше. Ну, сейчас я тебе выдам фунт изюму!

Билл испуганно вздрогнул и замер в ожидании удара. Но дальше пошли совсем уж загадочные вещи.

— Агностик-гипноманьяк не спит всю ночь и думает: где собака зарыта?

Облака весело грохнули.

Билл ничего не понял, но счел за благо посмеяться за компанию.

— Правда смешно, а, Билл?

— И не говорите, просто класс!

— Жаль только, что не я это придумал. Но загадал я тебе эту загадку неспроста. Я, как правило, стараюсь не появляться на людях, но когда возникает нужда, стараюсь делать это ненавязчиво.

— Ох… да. Понимаю, — пробормотал Билл, вконец запутавшись.

— Неужели ты так ничего и не понял, Билл? — в отчаянии громыхнул голос. — Собака ведь зарыта именно здесь!

— У меня никогда не было собаки, — опечалился Билл. — У меня был только робомул.

— Это переходит всякие границы. Ты говоришь, что думаешь, но не думаешь, что говоришь; делать два дела сразу — это для тебя слишком. Прикажешь все для тебя разжевать и в рот положить? Может, мне обратиться кустом горящим или яблоком тебе по башке треснуть? Нет, погоди, кажется, я знаю…

Билл едва различал слова. Его вдруг охватила жажда, страшно захотелось выпить. Он никак не мог взять в толк, о чем грохочет невидимый голос. Пиво — огромная запотевшая кружка пива заполнила его сознание.

О Зороастр! Как он ее хотел!

Вдруг с легким звоном перед ним материализовалась кружка пива из его мечты.

Билл отреагировал быстрее мысли. Он ухватил кружку и в одно мгновение ополовинил ее, не успев даже осознать всей полноты свершившегося чуда.

— Очень вкусное — интересно, что за сорт такой?

Гневное отчаяние зазвучало в голосе:

— Да какая тебе разница, идиот ты этакий?! Одумайся, сын мой. Если сможешь. Вспомни свое сокровенное, невысказанное желание. Чье имя помянул всуе, когда возжелал пива в душе твоей?

Билл растерянно захлопал глазами.

— Ну, Зороастра, кажется, помянул.

Он с удовольствием хлебнул еще пивка.

И тут его как громом поразило. Он даже пеной подавился.

— Зороастр! Это ты! То есть, извините, сэр, — я хотел, — хлюп (глоток) — это и вправду вы? Вы и вправду есть?!

— Ну, наконец-то, Билл. Да, это твой Бог обращается к тебе — потому что ты грешен, не так ли? Пьянствуешь, бегаешь за юбками — прелюбодействуешь! — и убиваешь ни в чем не повинных чинджеров, офицеров достаешь… нарушаешь все заветы церкви, взрастившей тебя. Или я не прав?

Внутри у Билла все оборвалось. Из глубины памяти всплыли старые детские страхи. Забытые картины преисподней жгли теперь его мозг. Он вдруг понял, что давно, очень давно не молился Зороастру — о вероотступник! Конечно, в армии были и церковь, и священники, но они толковали только о том, что Император есть воплощение Бога, да накачивали прихожан наркотиками.

В детстве Билл был примерным прихожанином, чем очень гордилась его мать. Он даже был солистом в церковном хоре.

— Я был плохим зороастрийцем, — простонал Билл и покаянно опустил голову.

— А что ждет чад моих, отпавших от меня? — вопросил голос.

— Они на тысячу лет будут прикованы к скале посреди огненного моря.

— И вот, беру я цепи, Билл.

Послышался зловещий металлический звон, и душа Билла ушла в пятки.

— Нет, не надо, нет! Значит… значит, я умер?

С громким стоном Билл рухнул на колени, сложив руки в покаянной молитве. К несчастью, он совсем забыл, что у него в руках кружка с пивом, и в результате неприятно вымок.

Голос тихонько прыснул.

— Пиво-то зачем разливать, Билл?

— Прошу! Умоляю! Дайте мне еще один шанс — больше мне ничего не нужно. Дайте мне жизнь, и я обещаю прожить ее много лучше, не так, как прежде!

— Это совсем не трудно. По правде говоря, Билл, ты не совсем умер.

— Не совсем?

— Нет. Надо сказать, ты еще очень здоровый парень. Но ты своими руками готовишь себе наказание за грехи. Я, например, ясно вижу, что у тебя начинается цирроз печени, — да от такой жизни любая другая печень уже давно бы отсохла!

— Я жив! — смеялся и приплясывал Билл. Но внезапно замер на месте. — Но если я не умер — то где же я?

— Это не так просто объяснить, Билл, особенно человеку с таким ограниченным воображением, как у тебя. Тебе когда-нибудь приходилось нажимать на головизоре кнопку «пауза»?

— Конечно. Я вообще неплохо разбираюсь в технике.

— Оно и видно, в кнопках ты лихо сечешь. — В голосе послышались нотки сарказма. — Однако пора объяснить тебе, в чем дело. Видишь ли, я хотел сказать тебе пару слов.

Билл скромно кивнул.

— Я понял, о великий и всемогущий Зороастр. Я внимаю тебе. Со смирением. Ты говоришь, чтобы я бросил пить? Я брошу! Ты говоришь, чтобы я перестал сквернословить? Я не оскверню больше уста непотребным словом! Я буду регулярно ходить в церковь. Только не надо цепей! Не надо огня!