Миры Гарри Гаррисона. Том 17

— Нет, — Кейн покачал головой и тяжело вздохнул. — Нет, я не из этих киберпанков. Из-за них про всех нас, андроидов, идет дурная слава. Прежде всего, они крайне драчливы, а я терпеть не могу насилия, кроме, конечно, тех случаев, когда обстоятельства не оставляют иного выбора. Кроме того, они обожают подключаться к напряжению в 220 вольт, и от этого у них горят логические схемы. Они без этого не могут — неудивительно, что глаза у них вечно остекленевшие, а микросхемы сцинтиллируют в ультрафиолетовом диапазоне. Вы можете видеть, что уши у меня не проткнуты, волосы подстрижены и подкрашены по моде, а ногти чистые. С тех пор как выпустили модель Гибсон-IV с форсированным приводом да-Винчи, киберпанков уже больше не производят, но нам, порядочным андроидам, еще долго ходить с этим несмываемым пятном на репутации. Здесь налево.

— Да вы на них ничуть и не похожи, — быстро вставил Билл, лихо маневрируя на костылях, чтобы повернуть за угол. — Вы ученый, объективный наблюдатель загадочных явлений природы. Ни у одного киберпанка не хватит терпения соблюдать строгую дисциплину мышления, которая так необходима для научного исследования.

— Благодарю вас — я полагаю, что это комплимент, хотя у меня и есть некоторые сомнения, поскольку возможности вашего мозга весьма ограничены, — сказал Кейн. — Но вы, вероятно, несколько переоцениваете мою квалификацию. Мое главное занятие — растения. Здесь направо.

— Что-что? — переспросил Билл, ковыляя за Кейном. — Растление? — Перед его мысленным взором вереницей пронеслись обычные солдатские воспоминания о пьяных эксцессах и упущенных возможностях.

— Да нет, я ботаник. Выращиваю растения, понимаете? Здесь налево.

— Ах, растения? — Билл подавил разочарование. — Ну, растения — это тоже неплохо. Они почти как люди, только двигаются медленнее. Я сам когда-то немного занимался растениями. Учился на техника-удобрителя.

— Очень интересно, — сухо произнес Кейн таким тоном, как будто зевнул, и лениво поднял бровь.

— Тогда жизнь была куда проще, — грустно продолжал Билл, не обратив никакого внимания на явное отсутствие интереса со стороны андроида: его вдруг ни к селу ни к городу охватила ностальгия по родной планете Фигеринадон-2. Ему вспомнились пахота, сев — эти благородные занятия, которые роднят человека с землей; правда, ему почему-то не пришли на ум ни постоянная ломота в спине, ни нескончаемое созерцание качающегося перед глазами ржавого крупа робомула. В свое время он так и не закончил заочного училища техников-операторов по внесению удобрений, а недолгую работу на полях орошения в Гелиоре старался вообще никогда не вспоминать.

— Мы пришли, — сказал Кейн.

— Это кубрик? Какой роскошный!

Они стояли в громадном пустом помещении. Это был ремонтный отсек, в котором вполне мог бы поместиться космолет среднего размера. Сейчас все оборудование было сдвинуто к стенам, и посередине оставалось огромное свободное пространство. Не совсем, впрочем, свободное: по полу тянулись сотни грядок, где росли какие-то кустистые зеленые растения.

— А что это за дрянь в кубрике? — недовольно спросил Билл. — Да тут не повернешься. Придется все это выкинуть и…

— Придержите язык, — посоветовал Кейн. — Это капитанская оранжерея.

Он повел Билла вдоль грядок.

— Это его хобби, на котором он просто помешан. Не смейте трогать!

Билл вынул изо рта сочный побег и воткнул его обратно в грядку.

— Вкус тошнотворный, — сказал он. — А что это такое?

— Abelmoschus humingous, — ответил Кейн, нахмурившись и приглаживая рукой почву вокруг побега, который надкусил Билл. — Вам это растение, вероятно, более знакомо под тривиальным названием «окра». Вот эта разновидность — окра высокорослая, — когда созревает, становится довольно сочной, хотя растет лучше всего на песчаной почве. Однако она не любит, когда ее начинают жевать до достижения полной спелости.

— А это что? — спросил Билл, подойдя к соседней грядке: его продолжали одолевать воспоминания сельскохозяйственной юности.

— Abelmoschus gigantis, или окра хрустящая, — ответил Кейн. — Совсем неподходящее название, на мой взгляд: она ничуть не хрустит. Кроме полужидкой каши, из нее ничего не получится, как ее ни готовь.

— А вон там что?

— Abelmoschus abominamus — окра медовая. На вкус — вроде скипидара. Капитан ее очень любит.

— Ну еще бы. А вон та?

— Abelmoschus fantomas — окра банановолистная. Известна своими инсектицидными свойствами, а также совершенно незабываемым вкусом.

— А все остальное? — Билл обвел огромное помещение широким жестом одной из своих правых рук — той, что от чернокожего.