Миры Гарри Гаррисона. Том 21

Он очень обрадовался, увидев принесенное Керриком мясо. Обнюхав сверток, иилане' сделал благодарный жест.

— Маленький-мокрый уже не маленький и не мокрый, эфенселе Керрик, мясо великого удовольствия.

Давно мы не разговаривали.

— И вот мы пришли, — проговорил Керрик, чувствуя себя виноватым за долгое отсутствие.

Обернувшись, он поискал глазами и обнаружил густой куст. Керрик вырыл в его тени ямку и положил хесотсан на влажный песок. Тану до сих пор соблюдали все меры предосторожности, ведь никто не знал, как передается болезнь. И никому не позволяли трогать свой хесотсан и не клали оружие рядом с чужим.

Арнхвит принялся рассказывать Надаске' об охоте на птиц. Идея силка весьма заинтересовала иилане'.

Керрик не вмешивался и не пытался помочь мальчику, когда тот пытался объяснить на иилане', что такое силок. Надаске' сам помогал ему правильно ответить на вопросы. Керрик молча и с удовольствием слушал.

Надаске' действительно был заинтересован: ему хотелось выяснить, как это сделать.

— Если я пойму, то сам сумею сделать силок. Все знают, что самки сильны и грубы. И все знают, что мастерство и искусство — удел самцов. Ты же видел блестящего ненитеска.

— А можно еще раз посмотреть?

— Потом. Сейчас я вас кое-чем угощу.

Они отправились с Надаске' на другой конец острова. Там, у линии прилива, была вырыта яма. Надаске' отодвинул закрывавший ее плоский камень. Под ним лежали ракушки, покрытые влажными водорослями.

Выбрав для гостей угощение покрупнее, Надаске' сунул в рот ракушку и с хрустом стал жевать.

— Зубы Надаске' прочны многократно, — сказал Керрик, открывая раковину кремниевым ножом. — Зубы устузоудля этого не годятся. Тут нужен каменный зуб.

— Или металлический, — добавил Арнхвит, снимая с шеи нож.

— Нет, — произнес Керрик, — не делай этого.

Арнхвит удивленно поднял глаза. Керрик сам себе удивился. Отдав сыну кремниевый нрож, он забрал у него металлический и потер его пальцем. Нож бьгл поцарапанный и щербатый, но острый — Арнхвит точил его о камень.

— Это был мой нож, — произнес он, — и всегда висел на шнурке у меня на шее, а потом на металлическом обруче — вот как этот.

— Один большой, другой маленький, очень похожи, — проговорил Надаске'. — Объяснение-существование-сходства.

— Они сделаны из небесного металла, так мне говорил Херилак. Он сам видел, как с неба упал камень, который оказался не камнем. И вместе с другими охотниками Херилак отправился его рызыскивать. Нашел камень саммадар по имени Амагаст. Оказалось, что небесный металл тверд, но его можно резать зазубренным тонким камнем. Так сделали эти ножи, и большой, и маленький. Амагаст носил тот, что побольше, а маленький нож отдал сыну. Амагаст был моим отцом. А теперь уже мой сын носит его.

— Что есть отец, что есть сын? — спросил Надаске', потирая пальцем блестящую металлическую поверхность.

— Мне трудно объяснить тебе это.

— Ты считаешь меня фарги, неразумной, неспособной понять и постичь?

Керрик жестами попросил прощения.

— Нет, просто это относится к тому, как рождаются устузоу. У нас нет яиц, нет эфенбуру в море. Дитя выходит из матери, а потому знает и своего отца.

Надаске' ответил жестами смущения и сомнения,

— Слова Керрика истинны. Многое в устузоу недоступно моему пониманию.

— Скажем так: мы с Арнхвитом — маленькое эфенбуру. Близкое-тесное.

— Понимание частичное, пояснения приняты. Ешь еще.

Вскоре Арнхвиту надоели разговоры, и он стал беспокойно оглядываться. Заметив это, Керрик подумал: нельзя, чтобы встречи с Надаске' надоедали ему. Пусть они всегда будут интересными и желанными.

— Пора идти, — сказал Керрик. — Птицы садятся на болото — может быть, и подстрелишь какую-нибудь.

— Краток визит — кратка жизнь, — мрачно проговорил Надаске', огорчившись, что гости уходят.

— Скоро еще раз приду — со свежим мясом, — пообещал Керрик и отвернулся.

Он взял хесотсан, смахнул с него песок.

И окаменел.

— Что ты увидел? — спросил Надаске', видя тревогу в его позе.

— Да ничего. Просто песок налип на этот дурацкий хесотсан.

Керрик потер его пальцами, еще раз… Маленькое серое пятнышко не исчезало.

Глава двадцать шестая

Керрик не хотел говорить о том, что обнаружил — словно от этого пятно могло исчезнуть. К молчанию отца Арнхвит, шествовавший впереди, отнесся одобрительно. Он выстрелил в гревшуюся на солнышке ящерицу и промазал. И весь обратный путь сидел на носу, опустив руку в воду, Керрик хотел предостеречь мальчика, припомнив случай, происшедший с ним в детстве, ужас, охвативший его при виде вставшего из воды марага.

Но это было так давно; к тому же вряд ли могло случиться что-то подобное.

Они причалили к берегу, вытащили из воды лодку и перевернули ее. Арнхвит понесся к шатру. Керрик снова взглянул на хесотсан. Пятно не исчезало.