Миры Гарри Гаррисона. Том 21

— Пришло. Мы вместе сражались и вместе жили. И в городе у моря, и здесь, в долине. В войне с мургу мы забывали обо всем. Но битва закончилась, мургу ушли, и охотники мои забеспокоились. Случай с порро — только знак. Для тебя долина — дом родной. А для них — ловушка. Они привыкли бродить по лесам и равнинам. Они беспокойный, кочевой народ. Но есть у меня и еще одна причина.

Заметив, что Херилак посмотрел на нож, Саноне все понял.

— Керрик. Ты рассказывал о ссоре между вами. Угли ее погасли?

Херилак медленно покачал головой.

— Не знаю. Это я и должен выяснить. Он жив — я уверен, — иначе мургу не ушли бы и нас всех уже не было бы в живых. Но жива ли Армун?.. И ее сын? Если нет — виноват в этом я. И я должен покаяться перед ним. Он больше не враг мне. И я удивляюсь, почему считал его врагом. Но во мне он может видеть злодея. С этим надо покончить. Нашей ссоры могло не быть. Я понял, что сам во всем виноват. Ненависть к мургу переполняла меня, и я срывал злость на всех, кто был рядом.

— И она до сих пор терзает тебя?

— Нет. — Херилак поднял нож. — Вот разница между нами. Невзирая на зло, которое я причинил ему и его семье, он сделал это. Остановил мургу и велел им отдать нам этот нож, чтобы мы знали: именно он прекратил войну. — Опустив нож, Херилак посмотрел в огонь. — Скажи мне, Саноне, все ли обещанное мы выполнили? Когда умерли наши стреляющие палки и мы пришли в тот город на берегу, Керрик рассказал нам, что следует делать, и саммадары приняли его условия. Он дал нам эти палки только после того, как мы пообещали ему остаться с тобой в городе и защищать его. Сделали мы это, а?

— Дело кончено. Мы защищали город, пока не вынуждены были уйти. Когда мургу нас преследовали, тану убивали их, как подобает великим охотникам. Теперь мы все в безопасности — если верить ножу. Если ты хочешь уйти со своими охотниками, значит, пора отправляться в путь.

— А стреляющие палки?

— Они ваши. Что решили другие саммадары?

— Они ждут твоего согласия.

— И куда вы пойдете?

— На север! — Херилак раздул ноздри, словно почувствовал запах снега и далеких лесов. — Жаркие края не для нас, мы не можем остаться здесь на всю жизнь.

— Тогда иди к тану и расскажи всем о том, что мы с тобой знаем. Что Керрик избавил нас от мургу. И вам более нет нужды здесь оставаться.

Херилак вскочил на ноги и, высоко подняв нож, радостно закричал, и гулкое эхо ответило ему. Саноне согласно кивал. Долина — дом саску, их убежище и жизнь. Действительно, для охотников-северян она тесновата.

Саноне знал, что они уйдут еще до следующего заката. И что Херилак не пойдет со всеми. Могучий охотник отправится к океану, к городу мургу. Его жизнь более не принадлежит ему. Он отдаст ее Керрику, а уж тот решит — принять дар или отказаться.

…

Лишь перед рассветом Керрик уснул. Он долго сидел у погасшего костра и смотрел на озеро. На тихую воду и на звезды, неторопливо шествовавшие по небу, — тхармы погибших воинов совершали свой еженощный путь. Пройдя над его головой, они опускались в воды озера. А потом туда опустилась и луна, ночь стала черной… тогда-то он наверное и заснул.

Проснулся он в серых предутренних сумерках, вздрогнув от прикосновения к плечу. Повернувшись, он увидел Даррас.

— Что… что? — Он задыхался от страха.

— Иди.

Она повернулась и побежала к шатру. Вскочив на ноги, он бросился следом и, обогнав девочку, приподнял полог.

— Армун!

— Все хорошо, — ответил из темноты ее голос. — Все в порядке. Посмотри на свою дочь.

Откинув полог, он увидел улыбку на лице Армун.

— Я так волновалась, — сказала она. — Боялась, что у ребенка будет такая же губа, как у меня, но теперь опасаться нечего.

Он опустился рядом с нею и приподнял шкуру, прикрывавшую лицо младенца. Морщинистое красное личико, глазки закрыты… Дитя тихо попискивало.

— Она нездорова — что с ней?

— Да нет же. Новорожденные всегда такие. А теперь мы с ней будем спать, но прежде ты дашь ей имя. Все знают, что ребенку, у которого нет имени, грозит беда.

— Как же ее назвать?

— Не мне решать. Дочь твоя. Ты и должен дать ей имя. Женское имя, которое тебе дорого.

— Мне дорого только одно женское имя — Армун.

— Так нельзя. Двое не должны носить одно и то же имя. Лучше называть именем того, кто умер или был тебе дорог.

— Исель! — Это имя само слетело с языка, он не вспоминал о ней много лет. — Она умерла, а я остался жив. Вейнте' убила ее.

— Тогда это очень хорошее имя. Если она умерла, чтобы ты мог жить — более дорогого имени быть не может. А теперь мы с Исель поспим.

Утро было теплым, свежий воздух, новый день — так и должно быть всегда. Ликующий Керрик отправился к озеру умыться и обдумать дневные дела. До отбытия нужно сделать так много. Они уйдут сразу, как только Армун оправится. Она сама решит. А теперь надо подготовиться к этому дню. Он зачерпнул пригоршню воды, плеснул в лицо и фыркая принялся умываться. Смахнув с ресниц капли воды, увидел, что первые лучи солнца уже позолотили песок.

На песке темнела фигура Имехеи. Надаске' сидел рядом, застыв в привычной для иилане' неподвижной позе.