Миры Империума

Больше я не успел произнести ни слова, длинный шип вонзился мне в грудь. Я увидел, что мы стоим на пустынной улице, окруженные фонарями, кирпичными фасадами и омерзительной вонью гниющей плоти. Повсюду валялись мертвые крысюки.

— Спокойнее, полковник,— приказал генерал.

Я послушался, и боль, вместе с шумом, начала ослабевать.

— Вы слышите стук собственного сердца,— объяснял он мне.— Обычно слуховая кора подавляет осведомленность о нем. Просто расслабьтесь и позвольте ему утихнуть.

Я увидел сползшего по фонарному столбу Хельма. Беднягу тошнило.

— Все будет нормально, Эмиль,— попытался выговорить я.

В моем поле зрения появился, шатаясь, доктор Смовиа с зеленым лицом. Он все еще обнимал ребенка, который продолжал мирно спать. Шум исчез без следа. Грудь тоже была в порядке. Я помог Смовиа успокоиться, забрал девочку и передал ее генералу. Эмиль, моргая, смотрел на меня.

— Полковник,— задохнулся он.— Где... где... это?..

— У нас в головах, лейтенант,— успокоил я его.— «Ошибка герметизации», как сказал его превосходительство.

Смовиа вроде пришел себя. Он казался немного бледным в свете натриевой лампы, но в этом свете кто угодно похож на мертвеца. Не он один: вся улица имела изнуренный, грязно-желтый вид, столь сходный с моим самочувствием. Пейзаж был не менее ужасен, чем вонь.

— Вы упомянули склад, ваше превосходительство,— произнес я, не слишком понимания значение своих слов.

— Конечно.— Он указал на открытую дверь в гофрированной металлической стене рядом с нами.— Мы только что оттуда. Вы не вполне понимали, что происходит, но последовали за мной, когда я вышел. Горизонт оказался чист. Кстати, значение идиомы «горизонт чист» мне известно, но сама она представляется мне довольно невразумительной. Каково ее происхождение?

— Это необходимо выяснить прямо сейчас, сэр? — вслух удивился я, борясь с навязанными мне мыслями.

Вообще-то генерал выглядел довольно неряшливо. Он был уродлив, если рассматривать его как человека, каковым он не являлся, поэтому я попытался вновь взглянуть на него с точки зрения крысы и столь преуспел, что невольно метнулся к стене, испытав приступ агорафобии. Эмиль и Смовиа уже жались друг к другу у двери из листового металла. Мне отчаянно хотелось порадовать генерала.

Ощущение поблекло, и он превратился всего лишь в крыса-переростка в старомодном одеянии, который стоял посреди пустынной улицы, принюхивался к спертому воздуху и подергивал усами.

— Сюда,— пропищал он.— Скорее!

И рванул со всех ног, не заботясь, следуем ли мы за ним. Мы пробежали десять футов, прежде чем взвился свист и кто-то закричал. Свфт резко повернул налево, в узкое пространство между почерневшими от времени кирпичными стенами, мы метнулись туда же. Под ногами хрустел мусор. Через несколько ярдов узкий переулок закончился вентиляционной шахтой площадью восемь квадратных футов.

— Дальше что? — дословно выразил Эмиль мою мысль.

Смовиа держался поближе к стене и осторожно продвигался на дальнюю сторону, оглядываясь назад, на переулок.

— Там... есть... люди...— умудрился выдавить Смовиа.— Мы в ловушке! — обвинил он Свфта, который наклонился и поднял квадратную крышку люка.

— Надо спускаться, да поскорее,— велел тот и подал пример.

Спустя десять секунд я помогал Смовиа, вновь обремененному младенцем, одолеть последние несколько перекладин. Теперь мы были погребены в пространстве, не многим больше вентиляционной шахты наверху. Свфт вернул крышку на место, и на нас опустилась полная темнота. По крайней мере, здесь не воняло.

— Мы явились сюда,— напомнил я йлокку,— чтобы маленько поспасать мир. Как, по-твоему, это делать, сидя в угольном подвале?

— Это не подвал, а бытовое помещение,— небрежно поправил меня он.— Смотрите, пожалуйста, внимательно.

Он подошел к ближайшей стене грубой кладки, потянулся вверх изо всех сил и принялся длинными пальцами шарить по камню. Соседний блок скользнул в сторону и одновременно вспыхнул тусклый свет, открыв узкий лаз. Он нетерпеливо поманил меня внутрь.

Я остался на месте.

— Что еще за фокусы-покусы? Почему ты не переместил нас сразу в нужное место, черт его знает какое именно!

— Мы зовем его Залом карт,— добавил он.— Увы, наш метод переноса еще не до конца совершенен. Ему не хватает идеальной точности по отношению к первым трем измерениям. Зато по части пустоты он весьма хорош и во временном аспекте довольно аккуратен.

Он оборвал свою речь и головой вперед полез в нору, не дожидаясь моего ответа. Я посмотрел на Хельма и Смовиа. Доктор едва заметно пожал плечами и последовал за йлокком. Я оттащил его, и в тот же миг Хельм взорвался:

— Почему мы должны доверять этой крысе?

— Потому что ребенок у доктора Смовиа,— пояснил я, после чего он склонил голову и полез в нору. Немного нагло с его стороны, но возражать я не стал.

Смовиа протянул мне малышку и, не дожидаясь разрешения, отправился вслед за Хельмом. На этот раз, с ребенком на руках, я ринулся к отверстию, как только ступни доктора исчезли внутри. Я пошарил там, но док исчез — и лаз тоже. Мы остались одни в клетке — я и мирно спящая юная крыска.