Миры империума(сборник фантастических романов)

— Эй, там, внизу! Прекратите дергаться! Сейчас я брошу веревку!

Голос был женский, если не сказать женственный, и доносился откуда-то сверху. Он прозвучал слаще ангельского хора. Я попытался ответить бодрым и небрежным возгласом, но с трудом прохрипел что-то невнятное. Сверху провели ярким лучом по пузырящейся черной поверхности, пока не попали прямо в лицо.

— Лежите тихо! — Приказал голос.

Свет ушел в сторону, посветил вокруг и вернулся. Что-то со свистом рассекло воздух и плюхнулось в слякоть недалеко от меня. Я побарахтался и нащупал полудюймовый, покрытый слизью канат.

— Там на конце петля. Суньте ногу, и я вас вытащу.

Веревка скользнула по рукам. Повозившись в грязи, я нащупал узел, еще раз окунулся с головой, пытаясь зацепиться ногой, и наконец обеими руками ухватился за петлю. Веревка натянулась, вытащив меня из трясины. Я вцепился и поехал вверх по склону. Поверхность продолжала изгибаться. Продвижение замедлилось. Ярд. Еще один. Полярда. Фут. Угол наклона уже превысил тридцать градусов. Я крепко прижимался к скату. Еще одно усилие, и я услышал звук трения веревки о край. Мои руки наткнулись на кромку. Я ухватился за гребень, закинул колено, перевалился через край, пополз по мокрому песку, но тут же упал и лишился чувств.

13

Солнце било в глаза. Забыл задернуть шторы. Матрац комками. Все болит, болит…

Я разлепил ресницы и увидел белый песок, гребнями спускающийся к берегу латунного моря. Свинцовое небо и серые волны, что с глухим плеском накатывались на песчаный пляж. Ни птиц, ни парусов, ни ребятишек с ведерками, ни красавиц в купальных костюмах. Только я и вечное море.

Увы, знакомый пейзаж. Я вернулся на Берег Динозавров. Солнце только вставало и чуть осветило мое израненное тело.

Когда я сел и оперся на руки, что-то с треском упало. Жижа на брюках засохла и приклеилась к ногам. Серая пленка покрывала туфли. Я согнул колено и вскрикнул от боли. Одежда затрещала, от нее кусками стала отваливаться засохшая грязь. Я весь был покрыт тонкой корочкой, словно креветка тестом. Лицо тоже в грязи. Я стал методично соскребать оболочку, как обычно очищают яйцо от скорлупы, и попутно очистил щеки. Грязь залепила и глаза. Попытка освободиться от нее привела к плачевным результатам.

— Я вижу, вы проснулись, — послышался сзади бодрый голос.

Я выцарапал грязь из уха и услышал шорох шагов по песку.

— Перестаньте лезть руками в глаза, — сказала она резко. — Лучше спуститесь к воде и обмойтесь.

Я поморщился, оперся на колени и руки и встал. Женщина твердой рукой взяла меня за правый локоть — несколько робко, как мне показалось — и направила вперед. Я, спотыкаясь, зашагал по рыхлой земле. Солнце жгло сквозь ресницы, шорох прибоя усиливался. Через некоторое время я почувствовал у ног теплую воду. Женщина отпустила меня, и я сделал несколько шагов и с головой погрузился в воду.

Ссохшаяся грязь вновь обратилась в слизь, испускавшую удушливое зловоние. Я окунул голову и более-менее промыл волосы, потом оттер лицо и вновь обрел способность видеть.

Сняв намокшую и потяжелевшую от грязи рубашку, я поводил ею взад-вперед и оставил в бледно-зеленой воде темное облако. Из всевозможных порезов на руках сочилась кровь. Костяшки пальцев были сбиты, соленая морская вода обожгла, как кислота. Я заметил, что со спины рубашка прогорела до дыр. Внезапно небо почернело и наполнилось сияющими крутящимися точками…

Кто-то с плеском подбежал ко мне, схватил и вытащил из воды. Похоже, я тонул, даже не сознавая этого. Я закашлял и обмяк, пока меня тянули сквозь прибой к берегу. Ноги почти не слушались. На песке колени подогнулись, и я опустился на четвереньки. Потом с минуту тряс головой, чтобы отогнать высокий, шедший из-под черепа, звук.

— Я не поняла… вы ранены? У вас вся спина в ожогах… Что с вами случилось? — голос доносился откуда-то издали, то нарастая, то вновь удаляясь.

— Прогулялся по горящей палубе, — сказал я беспечно, но слова прозвучали невнятным бормотанием. Я видел перед собой только пару стройных женских ног в изящно сидящих кожаных сапожках, крутой изгиб бедер под серым пояском, портупею и белую, некогда свежую куртку. Я вновь поморщился, просто, чтобы она знала, как мне больно. И, опираясь на руку, поднялся.

— …оставила вас снаружи на всю ночь… первую помощь… вы можете идти?.. Недалеко отсюда…

Из голоса исчезли командные нотки, и он показался мне знакомым. Я обернулся, прищурился от солнца и посмотрел на ее нахмуренное в глубоком участии лицо. Сердце мое забилось.

Это была Лайза.

14

Я пробормотал что-то и привлек ее к себе, но она оттолкнула и окинула меня суровым взглядом ночной няни, которая выполняет свои обязанности независимо от того, нравится ли ей ее работа.

— Лайза!.. Как ты сюда попала? — выдавил я.

— Я не Лайза и попала сюда тем же способом, каким очутились здесь вы.

С настороженным видом она продолжала вести меня к небольшой палатке, разбитой выше по склону в тени булавовидного мха.