Миры империума

Вскоре улица сменилась более широкой и чистой, с многочисленными лавками, очень странными, многоярусными. Торговцы, присев на корточки на верхнем ярусе, предлагали свои товары и спускали их покупателям вниз, а плату поднимали наверх — толстые квадратные монеты из какого-то странного металла. Здесь были горы фруктов, странной формы глиняные горшки всевозможных размеров, мотки серой пряжи, листы металла, кожа, упряжь и еще много, много всего. Здесь было много всякого люду. Разного роста, разного цвета кожи, с большими пучками густых волос, с ярко-красными лицами. Некоторые, покрытые темной блестящей шерстью, поражали своей худобой, короткими ногами и плоскими ступнями… другие — с круглыми плечами и непомерно длинными носами.

Одни носили большие медные кольца на длинных медных цепочках. У других к кожаным полоскам, заменявшим одежду, пристегнуты были всякие безделушки, а третьи вообще не носили никаких украшений, руки у них были покрыты мозолями. И над всей этой пестрой толпой летали, громко жужжа, сине-зеленые мухи, образуя живой навес.

Мы дошли до конца улицы и, оттеснив толпу любопытных, очутились перед широкой, засыпанной мусором, лестницей. Меня протащили по ступенькам, втолкнули в дверной проем и передали двум неуклюжим низкорослым существам, лишь отдаленно напоминавшим людей. Затем откуда-то из темноты появились еще существа. Они принялись меня рассматривать, трогать одежду своими длинными, негнущимися, уродливыми пальцами. Я невольно отпрянул, прижавшись к стене. Но тут меня подхватили под руки и поволокли по проходу, напоминавшему туннель, пробитый в скале. Я попытался было запомнить все эти повороты — в надежде на то, что мне удастся бежать, но вскоре прекратил это бессмысленное занятие. Здесь было почти темно, свет исходил от маленьких желтоватых лампочек накаливания, расположенных через каждые 50 футов. В их неверном свете можно было рассмотреть грязный пол и грубые стены.

Приблизительно через две сотни ярдов туннель расширился, и мы оказались в мрачном, небольшом зале. Один из сопровождающих, порывшись в груде мусора, извлек широкую полосу толстой темной кожи, прикрепленной узким кольцом к стене, обмотал ее вокруг моего правого запястья и, хлопнув по плечу, отошел к дальней стене. Его напарник что-то прорычал, кивнул головой и пошел дальше по коридору, вскоре исчезнув в темноте.

Я разгреб влажный мусор, сел и стал ждать. Рано или поздно, кто-то из правителей этого мира непременно захочет меня допросить…

Только я кое-как устроился на этом каменном полу, оказавшимся против ожидания не таким уж жестким, как кто-то пнул меня в бок ногой. Я вскрикнул, открыл глаза и попытался было встать, но меня уже подняли на ноги, дернув за кожаное кольцо на моей руке. И снова меня повели по мрачному туннелю. Я едва волочил ноги, живот нестерпимо болел. Я сбился со счета, стараясь определить, как долго я нахожусь без еды и питья. Мозг мой работал медленно, как часы, погруженные в масло.

Мы долго шли вверх и наконец достигли цели. Зал с куполообразным потолком имел форму неправильного круга. В грубых стенах темнели ниши. Стоял тошнотворный запах навоза. Мне захотелось оглянуться и, может быть, в последний раз посмотреть на туннель, из которого я только что вышел.

В некоторых нишах у входа в туннель лежали кучи ветоши. Вдруг одна из них зашевелилась, и я понял, что это живое существо, совсем дряхлое, один из представителей той расы, которая пленила меня. Охранники подтолкнули меня к этому живому трупу. Сейчас они вели себя гораздо вежливее, как и подобает в присутствии важных персон.

В скудном свете, пробивавшемся из отверстий в потолке, я увидел, как рука, похожая на клешню, в серой перчатке начала лихорадочно ворошить скудную растительность на груди. Теперь я разглядел его: тускло-голубые глаза из-под полуопущенных век в упор рассматривали меня. Из широких ноздрей торчали пучки седых волос. Тонкие губы плотно сжаты. Он весь зарос грязными, сальными волосами. Только уши торчали, розовые и голые. Я вдохнул и едва не потерял сознания от запаха гнили.

Старец что-то прокаркал, и охранники тотчас отреагировали, основательно тряхнув меня.

— Простите, ребята, что происходит? — умоляюще произнес я.

Старец подскочил как ужаленный и, тыча в меня пальцем, заверещал. Затем начал прыгать с немыслимой для его лет энергией. Вдруг умолк, сделал охраннику знак, и тот подтолкнул меня к старцу. Я смотрел в его голубые глаза, совершенно человеческие, как и мои, глубоко посаженные на этом карикатурном лице. Видел его нос с крупными порами, каждая величиной со спичечную головку. Видел струйку слюны стекавшую из приоткрытого рта на подбородок…