Нудеть
— надоедать, приставать, наводить скуку, заставлять лезть на стенку. Практикуется матерями всех народов, будь они еврейского, итальянского или американского происхождения. Заставлять доедать аспарагус, надевать галоши, вставать и провожать ее до дому и тому подобное. Ужасно давит на психику.Пупик
— пуп.Танте
— тетя.Фрес
— с шумом быстро есть; набивать рот; синоним — есть пюре руками.Шикса
— женщина не еврейского происхождения, как правило, молодая.Штап
— половой акт.Штуми
— несколько менее оскорбительное слово, чем шлемиль. Глупец, простофиля; постоянный неудачник; неуклюжий, неловкий человек; еще более бесцеремонный, чем шлемиль, но менее значительный; слово, которое вы используете, когда хотите отмахнуться от такого типа как от назойливого комара.«Эли, Эли»
— известная еврейская песня, написанная в 1896 году Якобом Коппелем Сандлером. Название означает: «Боже мой. Боже мой». Начинается с жалобного стенания: «Боже мой! Боже мой! (внемли мне); для чего ты оставил меня?» — из псалма 22:2 Старого Завета. Обязана своей популярностью кантору Иосифу Розенблату, записавшему песню и часто певшему ее на концертах в начале двадцатого века. Эл Джолсон тоже неплохо с ней справлялся. Отнюдь не из репертуара Перри Комо или Брюса Спрингстина.КАК Я
ИСКАЛ КАДАКА
Вы меня, конечно, простите, но меня зовут Евзись, и стою я посреди пустыни, разговаривая с бабочкой, и если вам кажется, что я разговариваю с собой, то, простите еще раз, что я вам могу сказать? Взрослый человек стоит и разговаривает с бабочкой. В пустыне.
Ну так и ну? А чего вы ожидали? Знаете, бывают времена, когда просто приходится приспосабливаться и спускать окружающим с рук. Не то чтоб меня это радовало, если уж хотите знать. Но я это усвоил, Господь свидетель. Я ведь еврей, а если евреи и научились чему-то за шесть тысяч лет, так это тому, что, если хочешь дотянуть до седьмой тысячи — иди на компромисс. Так что буду стоять и болтать с бабочкой — эй, бабочка! — и надеяться на лучшее.
Вы не поняли. По глазам вижу.
Слушайте, я в одной книжке прочел, что как-то раз в сердце Южной Америки нашли племя еврейских индейцев.
Это еще на Земле было. На Земле, штуми. Газеты читать надо.
Да. Таки еврейские индейцы. И все кричат, и визжат, и устраивают такой мишугасс, и посылают историков и социологов и антропологов и весь прочий ученый кагал, чтобы выяснить наконец, правда это или кто-то трепанулся ненароком.
И вот что они выясняют: вроде бы один голос из Испании бежал от инквизиции, залез к Кортесу на борт, явился в Новый Свет, кайн-агора, и, пока все смотрели в другую сторону, сбежал. Так он фарблонджен, забрел в какую-то дыру, полную легко внушаемых туземцев, и, будучи вроде тумлер, стал их учить, как надо быть евреем Просто чтоб себя занять, понимаете — евреи ведь миссионерами никогда не были, никаких там «обращений», как у некоторых других, не стану пальцем показывать; мы, иудеи, прекрасно сами обходимся. И к тому времени когда то племя нашли по второму разу, индейцы поголовно не ели трефного, делали детишкам обрезание, соблюдали праздники и не рыбачили на шабес, и все шло прекрасно.
Так что неудивительно, что евреи есть и на Зушшмуне.
Шмуне, а не шмоне! Литвацкий у тебя акцент.
Ничего удивительного, что я еврей — я синий, у меня одиннадцать рук, и в гробу я видал зеркальную симметрию, и еще я маленький, круглый и передвигаюсь на коротеньких гусеничьих ножках, которые растут на колесиках по обе стороны моей тухес, за которую спасибо зеркальной симметрии, так что, когда я подбираю ноги под себя, мне приходится подпрыгивать, чтобы начать движение, и хамоватые туристы говорят, что это забавно.
Во «Всеобщих эфемеридах» меня обзывают аборигеном шестой планеты Теты-996 скопления Мессье-3 в созвездии Гончих Псов. Шестая планета и есть Зушшмун. Тут к нам пару оборотов назад прилетал один писака, путеводитель составлял по Зушшмуну для издательства в Крабовидной туманности, так он меня все зушшмоидом называл, чтоб ему головой в землю врасти, как репе. Еврей я!
Кстати, а что такое репа?
Поехали мои шарики и ролики. Вот что значит болтать с бабочкой. Дело у меня — такое, что от него умом подвинуться можно, сдохнуть можно, шпилькес у меня от него. Я ищу Кадака.
Эй, бабочка!. Слушай, ты хоть моргни, крылом дерни, сделай хоть какой знак — мол, слышишь. Что я тут стою, как шлемиль, и распинаюсь?
Ничего. Ни сна ни отдыха измученной душе.