Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души

— Куда запропастился этот тип? Не мог же он уйти не позавтракав? А если и так, мне меньше забот!

Она едва не толкнула меня!.. Ну, это было уже слишком! Я кинул трубку и побежал за ней. Последние годы Алма уделяла мне все меньше внимания, временами просто меня игнорировала. Делала вид, что не слышит, не реагировала на прикосновения… Подобное происходило все чаще, но сегодня! Это уже слишком!

На кухне я встал за ее спиной. Она продолжала бубнить, яростно выскребая из сковородки яйца. Я выкрикнул ее имя. Она не обернулась и даже не прервала своего бормотания.

Я вырвал сковородку у нее из рук и изо всех сил ударил ею по плите. (Поступок мне не свойственный, но, с другой стороны, и ситуация была необычна.) От грохота Алма даже не вздрогнула. Она направилась к холодильнику и полезла за кубиками со льдом.

Это послужило последней каплей. Я грохнул сковородку об пол и выскочил из кухни. Я чуть не выругался, так я был зол. Что за игры? Ну ладно, ей не хочется готовить мне завтрак, придется мириться еще и с этим. Так почему она не скажет прямо?

К чему этот цирк?

Надев пальто и шляпу, я выскочил из дома, изо всех сил хлопнув дверью.

Взглянув на часы, я понял, что автобус уже ушел.

Я решил остановить такси, хотя и отдавал себе отчет в том, что мой кошелек может не выдержать подобных трат. Впрочем, выбора не оставалось, так что я прошагал мимо автобусной остановки и махнул рукой проезжающему такси.

Проезжающему. Именно так. Потому что машина проехала, даже не притормозив. У водителя не было никаких причин меня не взять. Может, он возвращался со смены? Скорее всего. Но после того как мимо меня точно так же проехали восемь свободных такси, я понял, что дело в другом.

Но я еще не понимал, что случилось. Показался автобус, и я решил поехать на нем. На остановке стояла молоденькая девчушка в узкой юбочке и смешной шляпке. Я робко улыбнулся и сказал:

— Что случилось сегодня с такси, непонятно.

Она меня не заметила. То есть не отвернулась, как от какого-нибудь приставалы, и не покосилась в мою сторону; она вообще не поняла, что я рядом.

У меня не было времени на размышления, автобус остановился, и девушка вошла. Я поднимался следом и едва успел заскочить, как двери с шипением захлопнулись, защемив полу моего пальто.

— Эй, вы меня зажали! — крикнул я водителю, но он не обратил на меня никакого внимания. Он наблюдал в зеркало, как девушка игривой походкой проследовала по салону и села, а потом принялся насвистывать.

В автобусе было полно людей, и мне не хотелось изображать из себя дурака. Поэтому я просто дотянулся до его штанины и подергал ее. Он по-прежнему не реагировал.

Тогда я начал что-то соображать.

Я разозлился, выдернул застрявшую полу и решил поиграть у водителя на нервах. Я демонстративно направился по салону, ожидая в любую секунду услышать: «Эй, мистер! Вы не заплатили!»

Тогда бы я ответил: «Я куплю билет и сообщу на фирму, как вы работаете!»

Но и в этой крошечной радости мне было отказано. Водитель даже не повернулся в мою сторону. Это разозлило меня больше, чем если бы он нахамил. И вообще, что, черт возьми, происходит?!

Именно так я тогда и подумал. Надеюсь, вы простите мою несдержанность, но я хочу рассказывать в той последовательности, как все происходило.

Вы слушаете?

На выходе я свирепо пихнул толстяка в тирольской шляпе и прямо-таки раскидал стайку школьниц, отчаянно пытаясь хоть как-то привлечь к себе внимание. На меня никто и не взглянул. Я даже… стыдно признаться, но я шлепнул одну старшеклассницу по… пониже спины. Она не обернулась и продолжала рассказывать о каком-то парне, который, судя по всему, пошел в этом. деле гораздо дальше.

Вы и вообразить не в состоянии, какое я испытал отчаяние!

Оператор лифта в моем учреждении спал. Может, он и не совсем спал; у нашего Вольфганга представьте, его зовут Вольфганг, а он даже не немец, меня это раздражает, — так вот, у Вольфганга всегда сонный вид. Я толкнул его, дернул за ухо, но он продолжал мирно посапывать на своем откидном стульчике. Наконец, окончательно выйдя из себя, я выпихнул Вольфганга из лифта и сам нажал нужную кнопку. К тому времени я уже сообразил, что в силу поразившего меня недуга я стал уж не знаю, к добру ли — невидимым для окружающих. Невероятным казалось то, что люди — не реагировали на мои шлепки, толчки и даже выбрасывания из лифта. Но именно так все и было.

Я окончательно растерялся, хотя, как это ни покажется странным, страха не испытывал. Возможности кружили голову. В глазах стояли кинозвезды и несметные богатства.

И тут же таяли.

Ибо какая радость от богатства и женщин, если ее не с кем разделить? Так что я отогнал образ величайшего в истории грабителя банков и начал думать, как выбраться… из создавшегося положения.

Я вышел из лифта на двадцать шестом этаже и по коридору дошел до своего кабинета. За двадцать семь лет надпись на двери не изменилась:

«Рэймс и Клаус. Экспертиза бриллиантов и драгоценностей».