Миры над бездной

Алина и Роллан – студенты первого курса университета, студенты экономического факультета не читали статью Виталия Правдивцева «Магия взгляда», опубликованную в журнале «Эхо планеты» в конце девяностых годов прошлого века. Ну, а эти отморозки тем более не читали. А вот эти строки из статьи вполне могли объяснить то, что происходит по территории пространства между этим молодым человеком – виртуозным мастером единоборств и остатками из группы некогда агрессивных молодчиков.

«Да и как не поверить в магическую силу взгляда, если это «суеверие» то и дело подтверждается реальными событиями?

«Магический взгляд хорошо известен в мире животных. Особенно среди змей. Французский естествоиспытатель Леволлан не раз имел возможность убедиться в этом в джунглях Индии. Так, в одном случае его внимание привлекло странное поведение пёстрого дятла. Сидя на дереве, он дико кричал и корчился в судорогах. Причина выяснилась сразу: на расстоянии метра от него на ветке расположилась довольно большая змея. Не двигаясь, она уставилась на птицу своими сверкающими глазами. Неравный «поединок» закончился быстро: дятел свалился с дерева мёртвым. При его осмотре не было обнаружено ни малейших повреждений.

Не раз Леволлан был свидетелем и того, как от змеиного взгляда цепенели мыши и лягушки… Но однажды он и сам попал под действие такого взгляда. Охотясь на болоте, он внезапно ощутил необычную дрожь во всём теле. Одновременно он почувствовал, что его помимо воли тянет к месту, куда он идти совершенно не собирался. Когда он приблизился к нему, то на расстоянии трёх метров от себя обнаружил огромную змею, неотрывно смотрящую на него. Естествоиспытателю стоило огромных усилий в полупарализованном состоянии поднять ружьё и выстрелить в «гипнотизёршу». И только после этого загадочные чары развеялись…»

Белки, белки ярко уродливой белизны, обтекая остывшие, застывшие зрачки, превращались в блеклость, жёлтым налётом мертвенную блеклость глаз мертвеца, от которых снисходил мертвенный свет, холодом, морозным инеем раздирающее естество парализованного духа. То был опасный свет. И потому ль приговорённым к смерти завязывают глаза…

О, наваждение от дьявола! Ожили, из глубин мутности высветились пронзающей чернотой зрачки, сквозь которые и просачивалась бездонная чёрная пропасть таинственной души, заставляя припадать, пригнуться отмеченной жертвой, как обречённо парализованный кролик под созерцанием ядовитого взора пристально немигающих глаз удава обрамлением пространственного ада в дико дымном ореоле исчадия витающего ужаса от исторгнутой истины момента.

Алина и Роллан не видели, разумом и физически не прикоснулись в данной истине момента, ибо видели лишь спину спасителя, но не глаза его…, но Алина и Роллан увидели, как задрожали эти молодчики, как ниспадали на асфальт, как косой скошенные травы…

После всего этого зачарованного действия, поворачивался к ним этот молодой человек, этот истинно феноменальный мастер единоборств, в глазах которого как-то и отразился свет блика доброты и проговорил при этом, будто оправдываясь за всё это произведённое действие:

– Они будут жить, но запомнят…

И тогда Роллан как-то медленным шагом, но подходил к этому супермену, произнося, говоря слова благодарности:

– Спасибо большое. Мы Вам очень обязаны.

Супермен тут же выставил правую руку ладонью вперёд, ясно означив, что не следует более приближаться Роллану, и не следует далее произносить слова благодарности. Затем повернулся, было этот молодой человек ореолом супермена, но обернулся взглядом на Алину и проговорил слова таким вот тоном не тихим, но и негромким:

– Девушка, я старался ради Вас…

И повернулся этот парень, этот истинно феноменальный мастер единоборств, и уходил этот супермен походкой упругой, уходил и исчез за поворотом пустынной неширокой улицы.

Удивлён был Роллан такой концовкой события, но более удивлена, шокировано изумлена, ошеломлена была сама Алина.

Да, такому изумлению вплоть до шока имело место быть…

Эта девушка прекрасным именем Алина была… ущербной от природы, была уродиной.

2

Один философ с трибуны заявил о гуманизме, основой которого признавалась ценность человека как личности. Он заявил в то время той эры, когда жизнь человека ни во что не ставилась. То был оратор, политический деятель Великого Рима именем Марк Туллий Цицерон, философ той эпохи, когда на аренах империи, и на главной арене империи Колизей гладиаторы дрались не на жизнь, а на смерть, когда аристократы и патриции Рима почти всегда указывали пальцем вниз, подвергая на гибель жизнь гладиатора. То было жестокое время, но ведь был и свет античности…

В эту ночь Алина, обычно засыпавшая сразу, не могла долго заснуть. И было отчего. Впервые в жизни, впервые к ней такое отношение. Как будто, как в сказке, и объявился принц…

Когда этот молодой человек, этот истинно феноменальный мастер единоборств, этот супермен упругой, подобно походкой гепарда, уходил и исчез за поворотом улицы, они долго смотрели ему вслед. Ведь такое спасение!