Миры обетованные

– Во всяком случае, то было смутное время, – произнес Хокинс. – Они действовали потихоньку, полегоньку, шажок за шажком. Их шаги казались вполне логичными, а поступки – безвредными для народа. Не забудем и то, что лоббистская система не явилась миру в одночасье из головы Ковальского. К тому же на несколько месяцев в стране было введено военное положение, а потом в течение нескольких лет в ней царил хаос, беспросветный хаос. Поначалу дело выглядело так, словно новые власти решили сразу же зарекомендовать себя в качестве неутомимых борцов за гражданские свободы населения – стараясь ослабить влияние силовых структур на общество, они лишили армию и полицию права объединяться в профсоюзы, заниматься политикой, влиять на ход избирательных кампаний. На все это была наброшена дымовая завеса пропаганды – закон предоставлял военным и полицейским ряд привилегий перед другими социальными группами. То же касалось, как ты понимаешь, и секретных служб. И вот когда дым рассеялся, мы оказались одной из самых привилегированных социальных групп, которой, однако, не нашлось подходящего места в механизме избирательной системы.

Мы зашли в Рассел-Хауз, тут было тепло и светло. В вестибюле мы остановились, чтобы стряхнуть снег с одежды.

– Но вы по-прежнему держите в руках оружие, – заметила я Хокинсу.

Джефф улыбнулся и приложил палец к губам.

Глава 27 Дневник экс-шпионки

4 декабря. Какая наглость! Кто-то сегодня отпер ключом дверь моей комнаты, проник в неё и оставил у меня на столе А записку: «Встреча с нами в восемь вечера, во вторник, в том же месте, сообщи Б.».

Нервы совсем разболтались. До конца четверти остается всего десять дней. Впереди куча зачетов и экзаменов, а тут ещё эта напасть! С меня довольно.

5 декабря. Обедала вместе с Бенни. Сказала ему, что мне осточертели и Джеймс, и его деятели. Выхожу из игры.

А Бенни по уши влип в это дерьмо, чтобы раскланяться с ними и податься прочь. Не только из-за писем. Есть что-то ещё похлестче, о чем он не может мне рассказать.

Он поделился со мной тем, что собрался было наведаться в ФБР и выложить им все, что знает. Но сомневается, достаточно ли ценна его информация, стоит ли игра свеч, А риск велик, особенно если наша версия о гибели Кэтрин верна. Естественно, ни о чем таком, пока мы сидели в ресторане, он и словом не обмолвился. Разговорился позже, когда мы гуляли в парке.

Он сказал мне: если дела будут складываться совсем паршиво, на этот случай у него на примете есть один друг, а у друга есть небольшая ферма в Южной Каролине, где Аронс может спрятаться. Сбреет бороду, обзаведется новыми документами и – вперед. Я посоветовала Бенни не тянуть и отправляться в Южную Каролину прямо сейчас. Я думаю, они способны на все.

6 декабря. Встреча прошла спокойно. Я последовала совету Бенни – не давать воли эмоциям и попыталась не выказывать своих чувств. Ни ярости, ни страха. Очень разумно: четверть вот-вот закончится. Перед тем как приступить к работе над диссертацией, я отправлюсь в путешествие по Европе. Это путешествие продлится два месяца. За это время надеюсь определить, что в моей программе на вторую половину года станет приоритетным, а что отойдет на второй план.

Во время третьей четверти я буду постоянно уезжать из Нью-Йорка. Мне предстоят поездки по городам и штатам Америки; Джеймса это не обескуражило. И – никаких подозрений.

7 декабря. По всей видимости, мне не следует хранить этот, написанный на папиросной бумаге дневничок вместе с другими моими вещами. Если они проникают ко мне в комнату, то сумеют открыть и запирающийся ящичек, куда я прячу все наиболее ценное. Взять его с собой в поездку, с багажом, я не могу – нам придется пересечь добрую дюжину границ. Намеревалась попросить Бенни позаботиться о дневничке, но передумала – у Бенни и так хватает хлопот. Спрячу дневник в библиотеке, где у них лежат подшивки старых журналов. Там, где лежат номера журнала «Тайм», выпущенные за сто лет до моего рождения.

Глава 28 Поднимайся и – в путь!

Поразительно, но Бенни продемонстрировал мне, что и он обладает здравым смыслом.

Я сдала свою последнюю курсовую, посвященную эволюции девонитов – тех, что остались на Земле, и тех, что переселились на орбиту. Теперь мне предстояло заняться очень серьезным делом – в течение нескольких дней наслаждаться Нью-Йорком. Я зашла к Бенни.

Он закончил работу над курсовыми немного раньше меня. Как только я переступила порог его комнаты, я удивилась, и надо признать – это было приятное удивление; передо мной предстала следующая картина.

Этюдник был раскрыт. Несколько картин Аронса, упакованных и вполне готовых к отправке в Вашингтон, стояли на стеллаже. На чертежной доске лежал лист, на котором Аронс начал рисовать тушью старинное Флатирон-Билдинг. Эскизы и фото висели над столом, приколотые кнопками к стене.