Миры под лезвием секиры

Человек на кухне молчал, слышно было только, как он барабанит пальцами по столу. Зяблик встал, неторопливо обулся и, глянув на пистолет Смыкова, скорчил рожу: убери, дескать, не смеши людей.

На кухню они вошли гуськом, и Смыков поздоровался, приложив ладонь к виску:

– Здравия желаю, товарищ Бутадеус.

Странный человек, однажды уже произведший фурор на этой кухне, удивленно приподнял бровь.

– Как вы сказали? Бутадеус? Простите, но я не самозванец и не могу позволить себе именоваться столь громким именем.

– Так как же вас называть? – фальшиво улыбнулся Смыков, большой специалист по плетению словесных сетей.

– Зачем вам это… А впрочем, – незнакомец еле заметно усмехнулся. – Не исключено, что нам еще придется встречаться. Зовите меня Артемом.

– Не солидно, – запротестовал Смыков. – Без отчества не солидно. Всякого уважаемого человека у нас принято называть по отчеству, если, конечно, нельзя называть по званию.

– Прародитель Адам, между прочим, отчества не имел, – заметил человек, назвавшийся Артемом.

– Ну, это исключение! – слащаво пропел Смыков. – Вас же не из глины слепили.

– Если вы настаиваете… Хорошо… Хотя я не уверен, что мое последнее отчество и, скажем так, одно из моих последних званий покажутся вашему слуху благозвучными. – Он набрал в легкие побольше воздуха и издал долгий, на разные лады скрежещущий звук, завершившийся довольно мелодичным хрюканьем.

– Такое у вас отчество? – подозрительно спросил Смыков, не понявший, шутят с ним или говорят серьезно.

– Нет. Звание. В приблизительном переводе сказанное мной означает: «Неподвластный смерти гонитель злых сил, непобедимый воитель с врагами рода человеческого, блюститель нутра и оболочки, дарующий силу слабым и спасающий обреченных».

– Военачальник, значит? – притворно восхитился Смыков.

– Увы. Всего лишь лекарь… А отчество звучит еще мудренее. В него, согласно традиции, входят составными частями имена всех предков подряд вплоть до двадцать первого колена, а также упоминание об их заслугах. Будете слушать?

– Я думаю, хватит и одного имени, – любезно согласился Смыков. – В виде исключения… Может, чайку согреть?

– Спасибо, я уже… Извините, что похозяйничал здесь без спроса. Лиля, кстати говоря, никогда не отказывала мне в гостеприимстве.

– Вы не родней ей приходитесь? – Смыков осторожно и ненавязчиво прощупывал собеседника.

– Почему вы так решили?

– Говорят, она вас дядей называла.

– Нет, в родственных отношениях мы не состояли. Просто я надеялся использовать ее в качестве передатчика.

– Какого передатчика? – вылупился Смыков.

– Вы о радио представление имеете?

– А как же! При нем родились и выросли. Незаменимое было средство пропаганды и агитации.

– Тогда вы должны знать, что есть приемники и есть передатчики, – произнес гость со значением. – Детализировать этот вопрос я не собираюсь.

– Ты мне лучше вот что растолкуй, – набычился Зяблик. – Каким это манером ты сюда пробрался? Я и во сне все вокруг на полверсты слышу. Такой афронт со мной первый раз.

– Никогда не обращал на это внимания, – пожал плечами гость. – Походка у меня, наверное, такая.

– Завидую…

– Заболтались мы что-то. – Артем покосился на намалеванную Цыпфом карту. – Как я понял, пропала не только Лиля.

– Верно, – неохотно согласился Зяблик. – Была с ней тут одна… Наша докторша…

– Кто их похитил?

– Аггелы, я же говорил…

– Кто это такие?

– Разве ты сам не знаешь?

– Я спрашиваю, что о них знаете вы.

– Смыков, объясни. – Зяблик покосился на приятеля. – У тебя лучше получится.

Смыков сделал фельдфебельское лицо и отбарабанил, словно по писаному:

– Аггелы есть противники существующего в настоящее время положения, при котором все дееспособные народы стремятся сохранять между собой дружеский нейтралитет. По их убеждению, Отчина, то есть страна, в которой мы сейчас находимся, должна подчинить себе все соседние территории и создать централизованное сословное государство, идеологией которого будет так называемый каинизм – религия, отрицающая общечеловеческую мораль и основанная на принципах тотального насилия и слепой веры.

– Сами сформулировали? – полюбопытствовал Артем.

– Где уж нам, – скривился Смыков. – Есть тут один теоретик… Лев Борисович Цыпф. В самое ближайшее время можете с ним познакомиться.

– Сочту за честь… – рассеянно сказал Артем. Он опустил голову и потер пальцами переносицу, словно там у него заныло. Наступило тягостное молчание.

– Вам плохо? – Смыков наклонился, стараясь заглянуть Артему в глаза.

– Причина похищения? Отвечайте быстро! – голос гостя неуловимо изменился, утратил игру интонаций, стал резким и каким-то механическим. – Месть? Вымогательство?

– Вымогательство! – выпалил вконец дезориентированный Смыков.

– Цена назначена?

– Так точно!

– Какая? Быстро?

– Вы сами!

– Понятно, – гость вскочил и, не убирая руки от лица, бросился к выходу.

Стоявший в дверном проеме кухни Зяблик попытался задержать его, но с таким же успехом можно было хвататься за катящийся с горы валун: Артем все тем же быстрым, дергающимся шагом двинулся дальше, а Зяблик, сокрушая мебель, улетел в дальний угол.