Миры под лезвием секиры

– Манос арриба! – крикнул Смыков. Гонец, оставив коня, и вправду незавидного, охотно вскинул вверх руки и засеменил к драндулету. Был он жалок, грязен, чересчур смугл даже для кастильца, плохо одет и походил скорее на бродягу, чем на божьего слугу.

– Поспрошай его, – тихо сказал Зяблик. – Проверь.

– Считаешь, его могли подменить аггелы?

– Чем черт не шутит.

– Рогов-то вроде не видно.

– Что они, совсем дураки, чтобы рогатого посылать? У них всякой твари по паре имеется.

Смыков что-то спросил у гонца, но тот, страдающе скривившись, заскулил и стал тыкать пальцем себе в рот.

– Чего это он? – удивился Зяблик.

– Может, немой, – подал голос Цыпф, все еще. переживающий свой позор.

– Сейчас проверим… Ко мне! Бегом!

Гонец остался стоять на прежнем месте, переводя заискивающий взгляд с одного чужестранца на другого.

– Не понимает вроде по-нашему. Или прикидывается. – Зяблик, шагнув вперед, ухватил гонца за подбородок и заглянул ему в рот. – Мать честная! Языка-то на самом деле нет! По самый корень. Рвала их ваша инквизиция?

– Рвала. Но чрезвычайно редко.

Немой между тем вытащил из-за пазухи свернутую трубкой и запечатанную висячей печатью бумагу. Из рук Зяблика она перекочевала к Смыкову. Тот, осторожно взяв свиток за торцы, внимательно осмотрел его, даже понюхал и лишь после этого развернул.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Зяблик.

– Кардинал шлет нам привет и сообщает, что сей верный человек проводит нас туда, куда нужно.

– Ты почерк кардинала знаешь?

– Станет кардинал перо в руки брать. Для того писцы имеются. Но печать точно его. Могу гарантировать.

– Тогда поехали.

Смыков отдал гонцу короткое распоряжение, и тот принялся торопливо снимать упряжь с коня.

– Волкам на обед оставляет, – недовольно пробурчал Зяблик. – Может, лучше нам его на мясо прирезать? Как ты считаешь, Чмыхало?

– Не-е, – покачал головой Толгай. – Это не мясо, это узагач. Дерево. Зуб сломаешь.

Отпустив расседланного коня на волю, гонец с опаской забрался на заднее сиденье драндулета.

– А дальше? – спросил Смыков. – Куда? Гонец замычал и ладонью указал вперед. Спустя час по его указанию драндулет свернул с Агиларской дороги в чистое поле, долго ехал по высохшему руслу ручья, а потом снова выбрался на какую-то караванную тропу, вдоль которой подозрительно часто торчали деревянные кресты, отмечавшие безымянные могилы путников.

– Таким манером мы скоро в Гиблую Дыру заедем, – сказал Зяблик, озираясь по сторонам. – Ты, Смыков, хоть бывал в этих краях?

– Что я здесь потерял…

– Уж это точно. – Зяблик сплюнул за борт драндулета. – Терять тут нечего. Зато приключений на свою задницу найти можно. Это же надо придумать – немого гонца прислать! Как они еще слепого не прислали. Одно слово – иезуиты!

Впереди уже маячили какие-то живописные развалины, и гонец, перехватив взгляд Смыкова, согласно кивнул: прибыли, мол.

– Давай сначала вокруг объедем, – сказал Зяблик Толгаю. – Глянем, что это за осиное гнездо такое.

Лет сто назад, а может, и больше здесь возвышался прекрасный мавританский дворец, от которого остались только груды тесаного камня, несколько толстенных стен с узкими стрельчатыми окнами, две-три чудом уцелевшие ажурные арки да полуобвалившийся купол со следами бирюзовой глазури.

Описав вокруг развалин петлю, Толгай загнал драндулет в какую-то весьма схожую с капониром рытвину.

– Ох, неладно тут, чует моя душа! – Зяблик швырнул в сторону разрушенного дворца камень. – Ни одна ворона даже не чирикнет! А в таком месте птицы должны гнездиться… Эй, кто там есть, отзовись!

Словно в ответ на его крик, в пустом проеме окна показался кардинал. Насколько можно было судить с такого расстояния, одет он был точно так же, как и в момент освобождения. Энергично помахав рукой, он снова скрылся во мраке развалин.

– В прятки играет, старый черт, – скривился Зяблик. – Ты, Лева, остаешься здесь. С этого безъязыкого глаз не спускай. А мы короткими перебежками вперед.

Первым под свод ворот, где все заросло буйной зеленью, вбежал Смыков и словно в пруд нырнул – так здесь было прохладно, сумрачно, влажно. Совсем рядом журчала вода и тихо стрекотали насекомые. Зяблик, тенью проскользнув мимо, исчез где-то в верхних ярусах руин. Чмыхало нырнул в подземелье, прорубаясь саблей сквозь чащу плюща и мирта.

Надо было выбирать позицию получше, и Смыков через внутренний дворик, представляющий собой открытые сверху каменные катакомбы, устремился к увенчанной куполом башне, сквозь дыры в которой, словно спинной хребет мертвеца, проглядывала винтовая лестница. При этом он не забывал посматривать и по сторонам, и себе под ноги – в таких развалинах чужака мог подстерегать любой сюрприз: змея, замаскированная ловчая яма, капкан, мина.