Миры Пола Андерсона. Т. 13. Торгово-техническая лига

Но тогда, значит, икрананкцы вовсе не прирожденные параноики!

Что же в этом случае породило представление западной культуры о враждебности космоса?

Ум Фолкейна заработал на полных оборотах. Он наконец осознал то, что должно было бы броситься ему в глаза давным-давно: на большей части дневной стороны Икрананки не было смены времен года.Жизнь здесь лишена ритма — только бесконечная борьба за выживание и медленная деградация окружающей среды. Любое изменение в природе означает несчастье: песчаная буря, эпидемия, падеж скота, высохший источник. Неудивительно, что туземцы относятся подозрительно ко всему новому, а заодно и друг к другу. Понятно, почему они доверяют только прошедшим инициацию членам собственного братства. В результате возникающие цивилизации нестабильны, а набеги дикарей часты. Вот бедолаги!

Рангакора же, на границе Сумеречных краев, знала дожди, снегопады, ритм, установленный сменой дня и сумерек. Жителям были известны не отдельные самые яркие звезды, а расположение созвездий: чтобы изучить их, они отправлялись во Тьму. «Другими словами, — подумал Фолкейн, — если местные жители и сукины дети, то они сукины дети в земном понимании».

Ну а раз так…

Нет. Рангакора мала и изолирована. Она просто не располагает необходимыми возможностями. А учитывая бесконечные войны и набеги дикарей, ван Рийн не согласится иметь дело ни с кем, кроме мощной империи. Переметнуться на их сторону и помочь восставшим было бы, возможно, и благородным делом, но Торгово-техническая Лига не занималась сражениями с ветряными мельницами. Отвоеванная Рангакора будет захвачена снова, как только космолет покинет планету; и тогда уж новых посещений Икрананки не будет.

Однако, если бы удалось посодействовать установлению мира и порядка на этой планете, космические торговцы очень бы выиграли. Нет ли какой-нибудь возможности компромисса?

Фолкейн озабоченно взглянул на небо. Когда же, черт возьми, появится «Через пень-колоду»? Ведь ясно же, что Чи и Адзель в первую очередь должны искать его здесь. Если только с ними самими не случилось ничего ужасного…

Тут до Дэвида дошло, что к нему обращается Урсала, и размышления пришлось отложить.

— Прошу прощения, благороднейший?

— Мы не употребляем титулов, — сказал ему король. — Так приветствовать нужно только врага. Я попросил тебя рассказать нам о твоем доме. Это, должно быть, удивительное место, и, иршари мне свидетели, такое развлечение нам сейчас очень кстати.

— Ну… э-э…

— Мне тоже интересно, — вмешался Торн. — В конце концов, если нам, эршока, предстоит покинуть Икрананку, тогда все меняется. Мы могли бы и уйти из Рангакоры. — Эта перспектива его явно не очень радовала.

Фолкейн сглотнул. Когда люди с Икрананки будут возвращены на Землю, он, Фолкейн, станет в глазах общественного мнения героем, но это положит конец их с ван Рийном плану разведки для будущей торговли. Работы он, конечно, не лишится: милая спокойная должность третьего помощника капитана на каком-нибудь молоковозе ему обеспечена, с перспективой получения капитанского чина где-нибудь к пятидесяти и увольнения на пенсию десятью годами позднее.

— Ну, например, солнце на Земле гораздо ярче, чем здесь, — сказал Фолкейн. — Ты же видела, Стефа, как освещен наш корабль.

— Черт возьми, я там чуть не ослепла, — пожаловалась девушка.

— К этому можно привыкнуть. Конечно, сначала придется соблюдать осторожность, выходя из помещения: иначе можно обгореть на солнце.

— Проклятье! — не выдержал один из сопровождавших Фолкейна охранников.

Дэвид решил, что так он, пожалуй, произведет плохое впечатление.

— Это быстро пройдет. Потом уже опасаться будет нечего. Кожа станет загорелой и нечувствительной к солнечным лучам.

— Да что ты! — Стефа поднесла руку к своей гладкой щеке. Она даже приоткрыла рот от изумления.

— Должно быть, там очень жарко, — догадливо высказался Урсала.

— Не так уж жарко, — ответил Дэвид. — Во многих районах, конечно, теплее, чем здесь.

— Как же вы это выдерживаете? — спросил Торн. — Я и сейчас весь в поту.

— Ну, если погода действительно жаркая, всегда можно укрыться в помещении. Внутри здания температура устанавливается по желанию.

— Не хочешь ли ты сказать, что мне придется просто сидеть дома, пока эта проклятая погода не соблаговолит перемениться? — рявкнул Торн.

— Да, я припоминаю, — включилась в разговор Стефа, — воздух у вас в корабле был сырой и теплый, как болото. На Земле он такой же?

— Зависит от того, где ты окажешься, — объяснил Фолкейн. — На Земле погода довольно эффективно контролируется.

— Все хуже и хуже, — пожаловался Торн. — Если уж придется потеть, то еще не хватало, чтобы это было по чьей-то там прихоти. — Тут лицо его просветлело. — Но ведь можно же сразиться с теми, чьи действия тебе не нравятся!

— О Господи, нет, конечно! — возразил Фолкейн. — На Земле это запрещено.

Торн прислонился к ограде балкона и озадаченно уставился на Фолкейна:

— А чем же мне там тогда заниматься?