Миры Пола Андерсона. Т. 13. Торгово-техническая лига

Ардайг был довольно велик, население его составляло миллиона, наверное, два, а то и все три. Замок располагался в Старом квартале, среди старинных, серого камня, зданий, фантастически изукрашенных башенками и зубчатыми парапетами; окружавшие его холмы были поделены на неровные прямоугольники богатых поместий, в низине лежал белый с голубоватым отсветом снег. Тускло поблескивала вода опоясанного высокими современными зданиями залива; судя по количеству прибывающих и отплывающих кораблей, здесь был крупный порт. Разрывая уши свистом, в небе пронесся самолет с треугольным крылом, но обычные городские шумы почти не слышались — случайные, посторонние машины в священный Старый квартал не допускались.

— Мое имя Ведхи, Покровитель, — сказал поджидавший Фолкейна невысокий, одетый в черную куртку мерсеец. — Покровитель может считать меня своим вассалом, я готов выполнить любые его приказания. — Он хлестнул себя хвостом по лодыжкам — местная разновидность военного приветствия.

— Премного благодарен, — улыбнулся Фолкейн. — Покажи мне, как пользоваться всеми этими устройствами. — Ему не терпелось ознакомиться с туалетной комнатой местной конструкции. — Ну а затем мне потребуются кружка пива, учебник политической географии и несколько часов полного одиночества.

— Покровитель сказал. Не откажется ли он последовать за мной?

Они перешли в соседнюю, предназначенную для сна комнату. Словно по случайности, хвост Ведхи коснулся двери; лишенная какой-либо автоматики, попросту висевшая на петлях, она захлопнулась от толчка. Ведхи схватил Фолкейна за руку и что-то сунул ему в ладонь; одновременно он закусил обе свои губы. Знак, что ли, молчания?

Ощутив мгновенный холодок в спине, Фолкейн кивнул и сунул бумажку в карман.

Оставшись в одиночестве, он развернул ее, тщательно прикрывая всем своим телом — на случай скрытых телекамер. За двести лет алфавит не изменился.

Будь осторожен, звездный странник. Моррукан. Длинный Меч не друг. Если ты сможешь тайно послать кого-нибудь из своих сегодня в дом на углу улицы Триау и дороги Победы, у которого над дверью знак сплетенных свастик, истина выйдет на свет.

С наступлением темноты из-за восточных холмов показалась круглая, размером с Луну, медно-красная Нейевин; она нависла над сверкающими инеем верхушками деревьев. Еще раньше бледным серпиком взошел Литир. В самом сердце созвездия, названного Копьеносец, сверкал ослепительный Ригель.

Чи Лан слегка передернуло, она пробормотала не совсем подобающую даме фразу и отвернулась от экрана.

— Мое оборудование не позволяет мне выполнить этот приказ, — сообщил корабельный компьютер.

— Пожелание было адресовано моим богам, — пояснила Чи.

На время она погрузилась в мрачные размышления. Сейчас ей казалось, что родная Та-чи-чен-пи (по земной классификации вторая планета компоненты А звезды Эридана, или попросту Цинтия) бесконечно, недосягаемо далека; теплый, красноватый свет солнца, шорох листьев вокруг выстроенных на верхушках деревьев домов — все это затерялось в пространстве и времени. Холод, царящий снаружи, выводил ее из себя, но не только он. Эти проклятые мерсейцы — они же дико, непристойно огромны.

Сама Чи не превосходила размером средней собаки, хотя и казалась больше из-за длинного, роскошного хвоста. Руки ее, почти такие же длинные, как и ноги, заканчивались изящными шестипалыми ладонями, все тело, за исключением круглого, с тупой мордочкой лица и голубоватой маски вокруг зеленых глаз, было покрыто белым, пушистым мехом. Увидев Чи впервые, человеческие особи женского пола обязательно восклицали что-нибудь вроде «Ну какая прелесть!»

При этом воспоминании вся шерсть ее встала дыбом. С какой это стати она, чьи хищные предки охотились на дичь, делая пятиметровые прыжки с дерева на дерево, ксенобиолог по образованию, вольный торговец по призванию и чемпионка по стрельбе из пистолета — просто потому, что любила стрелять из пистолета, — с какой это стати она придает значение пустой болтовне каких-то плоскостопых голых варваров? Мутной волной поднималось раздражение. Оставленная на корабельной вахте, она надеялась закончить свою последнюю скульптуру, а теперь — на тебе, вылезай в промозглую гадость, которая заменяет здесь погоду, тащись через эту каменную помойку, незаслуженно называемую городом, и все для того, чтобы послушать многочасовое зундение какого-то там лопоухого болвана насчет склоки перепившихся мокриц, которую он считает высокой политикой. Да еще придется делать при этом серьезное лицо!

Выкуренная яростными затяжками наркотическая сигарета немного успокоила.

— Ас другой стороны, — пробормотала она, — дело ведь и вправду серьезное. При удаче мне отколются приличные комиссионные.

— Согласно моей программе, — заявил компьютер, — наша основная цель имеет гуманный характер. Правда, в банке данных такое понятие отсутствует.