Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи

Войдя в дом, Таргови не учуял запаха Дианы. Подойдя к ее комнате, он заглянул внутрь. Постель была не смята. Секунду тигранин был в нерешительности. Пойти ее искать? Потеря времени могла оказаться роковой. С другой стороны, свидетельство третьего члена группы могло добавить что‑то на весы, и видят боги, куда больший вес лежал сейчас на враждебной чаше… И вообще, она же его сестра! Заставить ее разделить с ним опасность? А будет ли она в безопасности здесь? Возможно. Захарийцы могут удовлетвориться простым допросом и не причинить ей вреда. Если она крутила с этим парнем, Кукульканом, у него должно хватить порядочности воспользоваться своим влиянием в ее пользу… но эти захарийцы могут поступить с ней и мерзко, от страха или в отместку. Может быть, их кодекс чести не включает обязательств по отношению к любовнице–чужачке.

Решение нужно было принимать немедленно. Таргови не может гоняться за ней по всей Януа. Но если она там, где он думает, то это недалеко. Он подошел к информатору и набрал код местного справочника. На экране появился адрес Кукулькана. Дома были без номеров, но улицы носили имена, и любое место определялось по сетке координат. Акациевая улица — бесцельные странствия Таргови, пока Диана флиртовала, а Аксор вел конференции, дали ему возможность хорошо выучить местную географию. Акациевая улица находилась южнее, не очень далеко от пути, по которому лучше удирать.

Таргови вошел в комнату воданита. Аксор заполнял ее почти целиком, свернувшись на сиденье из матрасов. Дыхание его звучало как прибой на утесах. Таргови проскользнул мимо чешуйчатого тела, наклонился над мордой и взялся за ноздри. Как он выяснил раньше, это было наиболее чувствительное место. И встряхнул. Под тяжелыми дугами бровей замигали ороговевшие веки. Сверкнул ряд зубов, пригодных как для разрывания, так и для размалывания.

— Охла, хоо–хо, ксиан нгангганг! —прозвучало из пасти. — Что это, как, где, что такое?

— Быстро! — сказал Таргови. — За мной. Я нашел нечто действительно уникальное, но это не продлится долго.

— Ну в самом деле… Я же поздно заснул, не надо!

— Прошу тебя. Умоляю. Ты не пожалеешь.

— Ну ладно, если ты настаиваешь.

Застучали копыта, затрещал пол. Хвост Аксора царапнул по стене. Выйдя за Таргови, Аксор пошел за ним через лужайку. Прохожие на них оборачивались, но продолжали свой путь. Ксено- софонты уже не были новостью.

У скамейки, осененной парой величественных деревьев, Таргови остановился.

— Сюрприз неприятный, — предупредил он. — Сдержи эмоции и никак себя не выдай.

— Как? — воданит мигнул. — Ты ведь сказал…

— Я соврал. А правда — вот она. Обернись. Я хочу, чтобы ты заслонил то, что я тебе покажу.

Таргови присел, вытащил из‑под скамейки свой узел и развязал. Открылись три диска с данными, два ствола огнестрельного оружия производства не Технической цивилизации и что‑то, завернутое в красное полотенце. Таргови развернул ткань. Аксору не удалось подавить истерический вздох. Он смотрел на отрезанную голову мерсейца.

Глава 20

Несколько раз в своей жизни Диана испытывала это чувство — когда ее нежно и искусно целуют. Теперь она поняла, что ошибалась на несколько порядков. Тело Кукулькана прижималось к ней сильно и умело. Открыв глаза, она увидела его облик расплывчатым, золотисто–бронзовым, сверкающим. От запаха мужчины кружилась голова. Сердце его билось напротив ее сердца. Диана крепко обняла его левой рукой и запустила пальцы правой ему в волосы.

Его рука скользнула с ее бедра вверх, под полурасстегнутую блузку. Прошла под лифчик. Взорвалась сладостью.

«Стой!» — прозвенело в голове. Через годы мурлыкал голос Драгойки: «Лети по ветру, но только убедись, что это ветер твоих желаний». Одиночество Марии Кроуфезер…

Диана подалась назад. Пришлось себя заставить.

— Погоди, — сказала она, неуверенно засмеявшись. — Мне нужно подышать.

— О красавица моя!

Его вес давил ее вниз, к дивану, на котором они сидели.

Она воспротивилась. Мягкий прием дзюдо, удачный из‑за неожиданности, дал ей освободиться. Она отпрыгнула в сторону, тяжело дыша, дрожа и раскрасневшись, но вновь владея собой.

— Полегче! — сказала она, улыбаясь, поскольку в ней все еще пульсировали теплые волны. Нашлось занятие — застегивать расстегнутые застежки. — Давай не будем зарываться.

Он тоже встал, по виду — не обидевшись, хотя в голосе его и звучал пыл:

— Почему же нет? Кому от этого плохо? Что в этом, кроме любви и радости?

Он не стал приближаться, и Диана осталась стоять, где стояла, сомневаясь, смогла ли бы она действительно устоять против этого красавца.

— Я… Кукулькан, это было чудесно.

И это в самом деле было чудесно, как кульминация этой ночи с полетом над Элладой на озеро, где они плавали в игравших вокруг сполохах солнечного кольца, будто в чистом свете, а на берегу ели фазана и пили шампанское, и танцевали на лодочном причале под музыку из плейера аэрокара; ни музыки, ни танца она раньше не знала — вальс кого‑то по имени Штраус, и наконец приехали к нему, где одно следовало за другим.