Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи

Он вернулся к народу, который его обожал и который чувствовал себя обманутым Империей — с той же досадой, что и многие мерсейцы, видевшие, как умирают их товарищи и погибают корабли из‑за беспрецедентной глупости командования. Сэр Олаф стал произносить речи против упадка государства, против всей его политики. Он повторял это и публично, и в частных разговорах. Из‑за его огромного престижа и благодаря отдаленности от центра событий никго не пытался его остановить… пока он не провозгласил себя хозяином Империи, и его легионы прославили его имя — а тогда было поздно.

«Настал день, к которому мы готовили тебя всю твою жизнь», — сказал связной на тайной встрече.

«Я должен достичь трона? — спросил Магнуссон, польщенный, хотя и строил догадки, каков же проект его искусственно выстроенной судьбы. — Зачем? Подорвать мощь Империи, пока она не будет легкой добычей для завоевания? Мне эта мысль не нравится. И в такую возможность я не верю. Слишком много непредвидимого, слишком много миров».

«Да нет, хра. Твоя победа будет такой быстрой и чистой, как нам только удастся. Ты придешь не как палач, а как спаситель».

«Трудно будет».

«Объясни почему».

«Ну — Хансу Моллитору было проще. Династия Вангов выдохлась, осталась пара идиотов, за которыми никто не пошел. Все желали прихода сильного человека и мира, который он даст. Из всех претендующих на эту роль полководцев Ханс был самым способным. С самого начала за ним стояли наиболее мощные силы. И все равно борьба тянулась много кровавых лет. Пусть Герхарт непопулярен, но он — сын Ханса, и люди идут за ним. Я не жду особой поддержки ни от Флота, кроме соединений под моим началом, ни от гражданского населения. Большинство воспримет меня как возмутителя спокойствия».

«У тебя будет поддержка — наша. Военные поставки потекут в твой сектор потоком, стоит тебе добиться первого успеха. Потом появятся отряды “добровольцев”, набранные из контролируемых нами видов. Их не должно быть много, чтобы не вызвать подозрений, и использовать их ты должен будешь осторожно, все время подтверждая свою преданность своей родной цивилизации. Мы организуем тому доказательства — пограничные инциденты, где твои приверженцы докажут, что по–прежнему сдерживают внешнюю угрозу.

Поскольку в прошлом за тобой все чисто, все больше и больше терран — в том числе офицеров Флота — будет переходить на твою сторону. Твой триумф будет полным и относительно дешевым по цене. Затем ты начнешь перевязывать раны войны, амнистировать противников, но карать злодеев, реформировать, очищать, усиливать — все, как ты обещал. Ты станешь самым любимым императором Терры со времен Педро Второго».

«А что потом? Чем это все послужит Расе? Вы должны понимать, что власть императора абсолютна только в теории. Я не смогу приказать подчиниться ройдхуну — после этого я и часа не проживу».

«Несомненно. Но ты призовешь к подлинному миру, где обе стороны будут договариваться честно, и следить, чтобы твоя сторона так и делала. Ты произведешь нужные назначения, сначала в Политическом Совете и Верховном Командовании, затем повсюду, имена тебе сообщат. Будут возникать вопросы — экономические, социальные — в которых ты, сильный и неподкупный император, будешь арбитром. Список составлен, но я не буду тебя им сейчас утомлять. Большую его часть ты сам легко можешь себе представить.

И не страшись, Олаф Магнуссон. Ты окончишь свои дни в почете. Твой сын–наследник пойдет по твоим стопам. Тогда мер- сейские советники будут заседать в его советах, и мерсейская доблесть будет идеалом его мыслителей, и если все же какой‑нибудь эдикт придется настолько не по нраву, что вызовет бунт, Мерсейя придет на помощь доброму императору.

Твой внук будет принадлежать к первому поколению нового человечества».

Глава 22

Генерал–лейтенант корпуса Императорской Космической пехоты Чезаре Гатго, комендант системы Патриция, отдал приказы немедленно. Эскадрилья корветов сошла с орбиты вокруг Дедала и бросилась вниз. Корабли вошли в атмосферу на такой скорости, что воздух вспыхивал и ревел вокруг них и позади.

Всего на несколько минут опоздали они, роем разъяренных шершней гудя над островом Захария. Торговый корабль, стоявший в космопорту, успел взлететь. Ему никак было не уйти от

погони — только единственным способом. Поднявшись на несколько сот километров, он развернулся и спикировал вниз. На полной скорости и без защитного негаполя он превратился в падающую звезду. Долго еще будут на Мерсейе петь баллады о товарищах своих, выбравших славную смерть.

Из захарийцев никто не пытался бежать.

— Наши люди пытались их остановить, но они были вооружены и полны решимости к самопожертвованию, — объявил их представитель по эйдофону. — Мы сохраняем свое единство.

— Улик не уничтожать и сопротивления силам его величества не оказывать! — рявкнул Гатто.

Тангароа Захари улыбнулся. И эта улыбка была самым скорбным зрелищем, которое когда‑либо видел генерал.