Миры Пола Андерсона. Том 1

Эскадрилья Конуэя шла в свое первое патрулирование. Когда из наушников донеслось сообщение, что им наперехват идут воздушные силы противника, ему показалось, что он сходит с ума. Это бред, никто ведь не хочет убить его — его, которого все так любят. А тем временем его пальцы сами делали все, чему их обучили, и вот так находиться пассажиром в собственном теле тоже было странно. И тут появились тсейякканские самолеты и началась драка, как между двумя роями ос. Времени бояться не осталось.

Он понял, что испытывает радостное возбуждение — как при игре в покер, когда ставка больше, чем можешь позволить себе проиграть…

…И вдруг у тебя на руках оказываются четыре дамы. Самолеты противника летели, как капельки между свинцовым небом и ртутным морем, но были не лучше, чем его «Акула», а их пилоты явно не прошли его учебной тренировки. Один атаковал его самолет. Конуэй сманеврировал в сторону от трассирующей дорожки, перевернулся через крыло и поймал бандита в свой прицел. Остальное доделала автоматика — вспышка фейерверка и долгая, дымная спираль уходящего вниз горящего самолета. От перегрузок Дональд почувствовал головокружение, словно слегка опьянел. Он что-то кричал от радости, пока не увидел второго противника, и тут он стал так занят, что было не до крика.

Дональд не смог бы поклясться, что второй самолет сбил тоже он. Он знал только, что его эскадрилья выиграла бой и со славой возвращалась на ничем другим не знаменитую базу в джунглях. Ценой малых потерь они почти начисто уничтожили целую эскадрилью противника.

Вот только в эти «малые потери» входил Эйно Салминен, лучший друг Конуэя по службе, который женился как раз перед отлетом с Земли. Дважды Конуэй пытался написать в Финляндию, но так и не смог. Каждый раз, когда он брался за письмо, у него всплывала мысль: был ли женат тот летчик, который тогда попал под огонь его пушек? «Я не чувствую себя убийцей. Это война — или я, или он. Я просто интересуюсь».

По крыше барака стучал дождь. Кондиционера не было, и влажную духоту барака наполняли испарения болот. Люди, собравшиеся возле стереовизора, разделись до трусов. Ходить совсем голым не решался никто. Конуэй подозревал — по крайней мере сам он не разделся бы из опасения быть неправильно понятым — его друзья могли бы принять это за предложение или провокацию, — а может быть, он сам уже заразился их предрассудками? Непривычная обстановка и одновременно отсутствие женщин приводят к сдвигам в уме. В конце концов, садиться на стул голой задницей просто неприятно.

Из Бартона передавали запись последних новостей. В основном сообщалось о праздновании на Земле Рождества и хануки — в этом году особенно пышном из-за роста популярности Общества Всемирной Любви. Но была там и история о находке полного скелета неандертальца в Северной Африке, и почти полное изложение сообщения о том, как повернул назад «Аполлон», чтобы спасти маленького мальчика в сломанном моношаттле, и отчет об открытии новой термоядерной электростанции в Лиме, информация об острой предвыборной борьбе в России и сообщение о том, что король моды из Бангкока повелел носить треугольные плащи… Где-то ближе к концу промелькнула сводка о стычке межзвездных сил Земли и Наксы в секторе Веги. На Мундомаре без перемен.

Майор Сэмюэль Мак-Доуэлл, элефтерийский офицер связи, выругался.

— Вы заметили, от какого числа лента? В этот день убили мужа моей сестры.

— Да? — переспросил кто-то. — Примите мои соболезнования.

— И не только его, — добавил Мак-Доуэлл. — Враг вышел из джунглей и перестрелял всех в той деревне, где побывал его взвод. Террористы, гады.

— Своих людей в Хат'харе вы называете партизанами, — не смог промолчать Конуэй.

Мак-Доуэлл уставился на него тяжелым взглядом:

— Вы-то сами за кого болеете, младший лейтенант?

В духоте барака Конуэй почувствовал, как кровь прилила к лицу.

— Я не болельщик, а боевой летчик, майор! — отрезал он. — «Я ведь не обязан вытягиваться по стойке "смирно" перед старшим по званию иностранным офицером?» — Он чуть не добавил, что на Земле есть поговорка о зубах дареного коня, но сдержался. Если Мак-Доуэлл настучит капитану Якубовичу, младшего лейтенанта Конуэя могут вызвать на ковер. А кроме того, этот бедняга искренне горюет, и для него эта война — вопрос жизни и смерти. — Не имел в виду вас обидеть, сэр.

Майор уже несколько остыл:

— Я ведь не фанатик. Если бы эти жабы вели себя разумно… да ладно, я не про то. Для Земли все это — мелочь, шуршание за кадром или того меньше. Они там не видят, что мы кровью истекаем.

Серией быстрых и блестящих действий летчики очистили небо. Тсейякканцы не смогли им ничего противопоставить. После этого перерезать коммуникации и отрезать силы вторжения от их баз оказалось нетрудно. Лично Дон Конуэй пустил на дно один надводный корабль и, возможно, одну субмарину. Но в следующий вылет его зацепило ракетой — такое стало вдруг неожиданно часто случаться с самолетами его полка. Он катапультировался и болтался в океане, пока его не подобрал спасатель.