Миры Пола Андерсона. Том 11

— Да пребудут они с тобой, о Талассократ. — Установленный на спине скафандра вокалайзер преобразовывал «человеческий» вариант местного языка в звуки, недоступные голосовому аппарату Долмеди.

— К нам прибыл Предводитель караванщиков, — сообщил монарх, после чего Долмеди обменялся столь же церемонными приветствиями с горцем. Высокий и стройный для сулейманита, тот был вооружен каменным томагавком и купленной у людей специально сконструированной для местных условий винтовкой. Варварство караванщика выдавали только украшения из ярких самоцветов и браслеты. За все про все, эти горные кочевники были вполне приличными ребятами. Заключив договор, они следовали его условиям с буквальностью, немыслимой для рода человеческого.

— В чем состоит неприятность, из-за которой меня позвали, Предводитель? Может быть, ваш караван, следовавший к Побережью, ограбили бандиты? Пошли на их подавление отряд, я охотно предоставлю экипировку.

Непривычный к общению с людьми, вождь перешел на полный сулейманитский язык — в своем, к тому же, горском варианте — и понять его стало совершенно невозможно. Вперед вышел, неуклюже переставляя коротенькие ноги, один из карликов. Долмеди узнал его: в этом уродливом тельце обитал блестящий разум, жадно впитывавший все сообщаемые ему сведения о Вселенной и, в свою очередь, нередко помогавший людям советами и информацией.

— Позвольте мне с ним поговорить, о Фактор и Талассократ, — предложил он.

— Если ты того хочешь, Советник, — согласился король.

— Буду крайне обязан тебе, Переводчик, — сказал Долмеди, в меру своих способностей изобразив пританцовывающий жест благодарности.

Любезности любезностями, но Фактора никак не оставляли тревожные мысли; он поймал себя на том, что невольно затаил дыхание, ожидая окончания беседы Переводчика с караванщиком. Ну не может быть, чтобы новости и вправду оказались катастрофическими!

Долмеди вспоминал основные факты, словно надеясь найти в них незамеченный прежде путь к спасению. Имея малый наклон к плоскости эклиптики, Сулейман не знал времен года. Голубец предпочитал холодный, сухой климат Нагорья и рос там круглый год. Первобытные туземцы, охотники и собиратели, кочевали с места на место, а по пути собирали урожай. Раз в несколько месяцев (земных) каждая такая группа встречалась с одним из более развитых скотоводческих племен и обменивала сушеные листья голубца и фрукты на какие-либо товары. Затем караван проделывал долгий путь в город, где люди расплачивались за связки листьев земными товарами. В месяц доставлялось примерно две партии, а четыре раза в земной год цинтианский корабль забирал все содержимое склада фактории и оставлял взамен безмерно более ценный груз писем, пленок, газет, книг и новостей со звезд, так редко проглядывавших на этом хмуром небе.

Не то чтобы самая эффективная из возможных систем, но самая дешевая, если прикинуть, во сколько обошлась бы — с учетом первоначальных капиталовложений и цивилизованной заработной платы — закладка плантаций. А расходы нужно было держать по возможности низкими, иначе фактория быстро превратится из малодоходной в убыточную и, как таковая, будет прикрыта.

Если разобраться, здешняя фактория была весьма типичной в своем роде: для ученых — место, где можно провести интереснейшие исследования, хороший шанс завоевать себе имя в научном мире; для Фактора — довольно легкая работа, первая ступенька длинной лестницы, на верху которой успешного восходителя ожидало крупное, престижное, великолепно оплачиваемое место в администрации.

Именно что была типичной. До последнего времени.

Переводчик повернулся к Долмеди.

— Предводитель сообщил следующее, — пропищал он. — Последнее время в Нагорье появились… нет, этого, пожалуй, не скажешь одними словами. Во всяком случае, мне ясно, что это — машины, передвигающиеся с места на место и собирающие голубец.

— Что?! — Долмеди не сразу сообразил, что закричал по-английски, в ушах его гулко, бешено застучало.

— Дикари испугались и бежали из тех мест, — продолжал Переводчик. — А машины забрали все, приготовленное ими к следующей встрече с кочевниками. Предводитель каравана, с которым я разговаривал, рассердился, собрал кочевников, и они поехали, чтобы посмотреть на эти машины и как-нибудь выразить свое возмущение. Еще издали они увидели корабль, похожий на тот, который прилетает сюда; рядом строилось какое-то сооружение. Наблюдавшие за строительством были… низкие, у них много ног и клешни… и длинные носы. Собирающая машина подъехала и выстрелила над головами кочевников молнией. Тогда они поняли, что надо убегать, пока вместо предупредительного выстрела не последовал настоящий, смертельный. Пользуясь одними словами, я не могу передать больше.

Долмеди тупо уставился в окружавшую его со всех сторон твердую синеву.

— Бабуриты. — Во рту у него пересохло, ноги сделались какие-то чужие, желудок болезненно сжался. — Ну конечно же, они. Только почему они так поступают?