Миры Пола Андерсона. Том 13

— Действительно, я поначалу не согласился с планом капитана, — вздохнул он. — Мне казалось, что разведка с воздуха бессмысленна, мы ничего не обнаружим среди сотен гектаров лесов, холмов и ущелий. Тем более что эти мохнатые дьяволы могли разделиться на несколько групп. А под покровом леса их не мог бы обнаружить даже инфракрасный локатор. Но я уступил, помня о дисциплине.

— О да, вы уступили, — криво усмехнулся Пер. — Но мне стоило это многих нервов. Я потребовал, чтобы в воздух были подняты все флиттеры. Но я не хотел, чтобы летели лично вы — в лагере тоже было много важных дел. Помню, я кричал, размахивал руками, бранился… Со мной творилось что-то неладное, казалось, что мой мозг погружался в какой-то темный омут…

Мой план должен был, в частности, подорвать моральный дух пленников-лугалов. Но это было ошибкой. Каинитам не знакомо чувство солидарности. Если Кочихар и остальные попались в наши руки — что ж, тем хуже для них. Мы, люди, рассуждаем иначе, и Шивару понимал это. Потому туземцы и взяли троих заложников.

— Кочихар, — продолжил я. — Мои люди поднимутся в воздух на флиттерах и будут охотиться за вашим отрядом. Разве жалкие охотники смогут противостоять могучим летающим машинам? Они погибнут, если не вернут наших людей. Возьми барабан и предупреди отца и остальных об этом. Отказ будет дорого стоить тебе! Я прикажу любыми средствами сломить твое упрямство. Любыми, понимаешь?!

То, что я говорил, было отвратительно. Но Гувер и Мурамато были моими друзьями, и к тому же я был здорово накачан наркотиками. Сознание стало вновь покидать меня, и в лазарете я вновь провалился во тьму. Я еще успел услышать протесты дока — мол, такие дозы обезболивающего могут свалить с ног и верблюда. Это последнее, что я помню… Остальное вам расскажет Мануэль.

К концу своего повествования Пер побледнел и совсем охрип. Он бессильно откинулся на спинку кресла, так и не допив свой вермут. Гарри заботливо обнял его за плечи, не зная, что предпринять.

Ван Рийн даже бровью не повел.

— Ну-ну, не смотрите на меня, как на зверя, — бодро сказал он, протягивая слуге опустевшую кружку. — Мне надо было услышать о катастрофе от непосредственных очевидцев, другого пути нет. Ничего, сынок, скоро обед, и нет лучшего лекарства, чем зажаренный с кровью бифштекс. Когда ты немного очухаешься, приезжай в мой дом в Джакарте, и мы закатим там славную оргию!

— Куда мне участвовать в оргиях, — слабо усмехнулся Пер. — Я больше ни на что не способен, словно каиниты выпустили из меня всю кровь.

— Э-э, не говори так! — вмешался в разговор я, обеспокоенно глядя на молодого капитана. — Вновь переживать подобные трагедии — сущее наказание, знаю по своему опыту. Но не стоит казнить себя день и ночь, это пустое занятие. Послушай, Пер, если бы ван Рийн считал, что миссия провалилась из-за твоей ошибки, то ты не пил бы сегодня в такой приятной компании, а продавал бы мясо людоедам в самой захудалой галактической дыре.

Пер неуверенно улыбнулся в ответ.

Ван Рийн повернулся к его помощнику:

— Ну, дон Мигель, теперь мы послушаем вас.

Мануэль вежливо улыбнулся, но поправлять хозяина не стал.

— Вы льстите мне, сеньор, я не дон, — ответил он. — Мой отец был простым охотником в Сьерра-лос-Бокес. Мне хотелось добиться большего, и я отправился в космос вместе с другими наемниками. Кое-что повидал, получил сержантские нашивки. Затем перешел на службу к вам. Что касается этой проклятой планеты… Боюсь, мне нечего добавить к рассказу моего капитана.

— Не говорите глупостей! — рявкнул ван Рийн и прикончил очередную кружку пива. По-моему, он уже выпил литра три или четыре. Что касается меня, то после третьего стакана город за стеной стал казаться мне едва ли не красивейшим в мире, а звезды на небе затеяли какую-то веселую пляску. Чтобы хоть немного протрезветь, я достал трубку и закурил. — Я читал официальные сводки вашей экспедиции, — продолжил ван Рийн. — Они сухи, как глотка трезвенника. А мне нужны детали, я уже сто раз говорил про это! Я должен представить эту планету во всех ее цветах и запахах, и тогда, быть может, мой старый котелок отыщет разгадку. Она где-то рядом, я чую ее. Что молчите, Мигель? Смейтесь, пойте песни, стойте на голове, делайте все, что хотите, только рассказывайте, рассказывайте!

— Как пожелаете, сеньор. Только мое имя Мануэль, — пожал плечами помощник капитана. — Итак, когда капитана вновь унесли в лазарет, Игорь Уженков подошел ко мне и спросил:

— Ну, кто поведет флиттеры?

— Никто, — ответил я.

— Послушайте, мы получили приказ!

— Капитан ранен и испытал сильное потрясение, — возразил я. — Нам не стоило его поднимать с постели. — Повернувшись к стоявшим неподалеку людям, я спросил: — Разве я не прав?

Поколебавшись, они согласились со мной. Тогда я наклонился над ямой и спросил Кочихара, будет ли он передавать наши условия соплеменникам.

— Нет, — гордо ответил он, — что бы вы со мной ни делали!

— Я ничего не собираюсь делать, — усмехнулся я. — Сейчас вам принесут еду.