Миры Пола Андерсона. Том 13

От грохота вспоротого воздуха заложило в ушах, остро пахнуло грозовым озоном. Голубая, ослепительная стрела энергетического пучка бешено рванулась к ранним вечерним звездам.

Туземцы закричали; вспышка позволила Хуану увидеть, как они отшатнулись, выронили копья и прижали руки к глазам. Даже человеку трудно смотреть на эту искусственную молнию — что же тогда говорить о жителях сумеречного мира. На какое-то время воины лишились зрения.

Хуан хватил глоток воздуха и бросился бежать.

Вверх по склону! Из-под ног сыпались мелкие камешки. Дальше, через холмы! Сзади слышались яростные крики погони.

Солнце ушло за горизонт, и почти сразу настала полная, глубокая ночь. Здесь она была не такой темной, как на Земле — в небе висели огромные звезды Плеяд, их окутывала кружевная туманность, протянувшаяся от горизонта и до горизонта. Однако Хуан часто падал, спотыкаясь о незамеченные в темноте препятствия; его сердце выскакивало из груди, легкие горели огнем.

Этот отчаянный бег продолжался уже целую вечность, когда впереди показался флиттер. Хуан решился наконец взглянуть назад — и убедился в справедливости худших своих опасений. Погоня приближалась. Вспышка ослепила туземцев лишь на недолгое время. И нет сомнения — теперь они следят за ним периферийным зрением, готовые мгновенно отвести глаза, если беглец задумает выстрелить снова.

Длинноногие, привычные к местному, — большему, чем на Земле, — тяготению, они выигрывали метр за метром. Хуан не различал толком их фигур, только смутные черные пятна, временами совсем исчезавшие, попадая в более глубокую тень. Не было никакой надежды перебить всех воинов прежде, чем кто-нибудь из них подберется на расстояние броска.

Несмотря на ужас своего положения, он невольно восхищался их отвагой.

«Беги, беги».

Начального преимущества едва хватило. Хуан ввалился в кабину, захлопнул дверь и тут же услыхал стук копий по металлу обшивки. А потом на некоторое время перестал вообще что-либо воспринимать.

Постепенно сознание вернулось, и он целую, наверное, минуту возносил благодарственные молитвы. А затем с трудом поднялся и потащился к пилотскому креслу. «Но какова сцена! — мелькнуло в мозгу Хуана, и тут же он совершенно неуместно хихикнул: — Старое определение: Что такое приключение? — Это когда кто-то другой, очень далеко, попадает в крупные неприятности».

Хуан буквально упал на сиденье. Сквозь витриловый иллюминатор виднелось волшебное великолепие неба, пологие склоны и отвесные обрывы гор… Он судорожно вдохнул и выпрямился. Туземцы так и не ушли.

Они стояли, опираясь на свои бесполезные копья, держась за рукоятки своих бесполезных мечей, стояли и чего-то ждали. Трясущимися пальцами Хуан включил мегафон.

— Чего вы хотите? — громом разнеслось над их головами.

— Мы хотим знать твое желание, землянин. — В голосе Токоннена звучали прежние гордость и достоинство. — Потому что ты нас очень удивил.

— Но чем? — с трудом выдавил из себя пораженный Хуан.

— Ты сделал нас беспомощными, — сказал Токоннен. — Но почему тогда ты не убил нас, а бежал? Ведь ты знал, что мы оправимся и пустимся в погоню. Зачем пошел ты на такой ничем не оправданный риск?

— Но ведь вы были беспомощны, — запинаясь, объяснил Хуан. — И я не мог… не мог сделать вам плохого… особенно в это время года.

— Время года? — Недоумевающе переспросил Токоннен. — А оно-то здесь при чем?

— Рождество… — Хуан на мгновение смолк. К нему возвращались сила и ясность мысли. — Я буду говорить незнакомые вам вещи. Это время посвящено воспоминаниям о том, который пришел к нам, землянам, много веков назад с вестью о мире и о многом другом. Для нас это время свято. — Он положил руки на пульт управления. — Но это не важно. Я только прошу вас — поверьте, что мы не желаем вам никакого зла. Отойдите, пожалуйста, я сейчас подниму эту колымагу.

— Нет, — сказал Токоннен. — Подожди. Я прошу тебя — подожди.

Некоторое время он молчал, воины тоже.

— То, что ты только что нам сказал… Мы хотим услышать больше. Поговори с нами, землянин.

Получив радиограмму от Хуана, что у него все в порядке, на базе успокоились и продолжили работу. Никто не пытался — да и не смог бы — жить по распорядку здешних шестидесятичасовых суток, так что очередной «рабочий день» окончился незадолго до полуночи. Далее следовало время отдыха. Для четверых из них это означало подготовку к праздничной, рождественской встрече прибывающего корабля.

Люди работали на примыкающей к куполу площадке, а тем временем вокруг собиралось все больше и больше дахианцев, привлеченных необычным зрелищем. Они стояли и молча, удивленно смотрели. Вышел Овербек и начал смотреть на туземцев — с таким же удивлением. Раньше подобного не случалось.