Миры Пола Андерсона. Том 14

Опираясь на это древнее наблюдение, подводные математики отвергали понятие бесконечности. Один философ, с которым Флэндри побеседовал при посредстве Слюды, утверждал, что с точки зрения эмпиризма бессмысленно говорить о каких-то числах выше факториала N, где N — сумма всех распознаваемых частиц во Вселенной. Что могут исчислять такие большие числа? Нуль он признавал как полезное понятие, относящееся к категории несуществующего, но не как число. Наименьшая из возможных величин должна быть обратна наибольшей. Можно считать от этой величины до числа N; но если зайти за этот предел, числа станут уменьшаться. Числовая ось устроена не по линейному, а по круговому принципу.

Флэндри не настолько владел математикой, чтобы определить, насколько эта система самодостаточна. Но в меру своих знаний полагал, что она таковой была. В ней существовали даже любопытные версии отрицательных чисел, иррационалов, мнимых величин, приближенного исчисления, дифференциальной геометрии, теории уравнений и прочего — он не знал всех терранских эквивалентов.

Теоретическая физика соответствовала математике. Пространство рассматривалось как дискретная величина. Признавалась разрывность между разными видами пространства. Возможно, это было лишь обобщением практического опыта, подтверждавшим резкое различие между водой, сушей и воздухом, но идея слоистого пространства хорошо сочеталась с экспериментальными данными и создавала близкую параллель с релятивистской концепцией о метрике, меняющейся от точки к точке, а также с волновой механикой, на которой основана и атомная физика, и теория гипердвижения.

Время моряне также не считали бесконечным. Приливы, времена года, весь ритм жизни заставляли предположить, что Вселенная постоянно возвращается в начальную стадию и вновь начинает цикл, который было бы неверно называть бесконечным. Не имея средств точного измерения времени, философы пришли к выводу, что оно неизмеримо по существу. Они отрицали понятие одновременности: как можно говорить, что отдаленное событие произошло одновременно с близким, если известие о первом событии доставляет пловец, чья средняя скорость непредсказуема? Здесь опять-таки ошеломляло сходство с теорией относительности.

Биология была развита хорошо во всех макроскопических областях, включая законы генетики. Практическая физика, в противоположность теоретической, все еще находилась на ньютоновском уровне, а химия пребывала в зачаточном состоянии. Но Иуда на Ио, думал Флэндри — дайте этим ребятам аппаратуру, пригодную для использования под водой, и еще неизвестно, до чего они дойдут!

— Давай, шевели плавниками, — нетерпеливо сказал Шустрый. — Мы отправляемся в Рифовый Замок.

По дороге Флэндри мобилизовал все свои небольшие знания, чтобы разобраться в структуре здешнего общества. Основы мировоззрения морян ускользали от него. Можно было сказать, что обитатели Звезды Давида — частично последователи Аполлона, а частично Диониса, но это только метафоры, от которых давно отказалась антропология и которые только вредят в общении с инопланетянами. С политикой (если и это слово годилось здесь) дело обстояло проще. Более стадные, более приверженные церемониям, чем большинство человечества, менее импульсивные и путешествующие с большей легкостью, чем сухопутные существа, моряне Старкада формировали крупные нации без особого соперничества.

Злетоварская культура была иерархической. Правители получали свой сан по наследству, как и многие моряне в большинстве сфер своей жизни. На индивидуальном уровне существовало подобие крепостного права, привязывающее не к месту, а к хозяину. Женщины имели этот статус по отношению к своим полигамным мужьям.

Но все эти выражения только сбивали с толку. Те, кто принимал решения, не навязывали их остальным. В отношениях между классами не существовало никаких формальностей. Можно было выдвинуться благодаря своим заслугам: так Целительница завоевала себе независимость и значительный авторитет. Пренебрежение долгом, в особенности по отношению к подчиненным, влекло за собой понижение. Система занималась только тем, что распределяла права и обязанности.

Терре все это было известно, но только в теории. На практике такого никогда не получалось. Человек слишком жаден, слишком ленив. Но у морян как будто выходило неплохо. По крайней мере, Слюда уверял, что такой порядок держится уже много поколений, и Флэндри не замечал здесь недовольства.

Рифовый Замок совсем не походил на Мерцающую Раковину. Здесь дома из камня и коралла были построены в подводных шхерах небольшого островка. Жители были более подвижны, менее созерцательны, чем их собратья с морского дна; Слюда отзывался о них с презрением, как о торгашах, у которых одна нажива на уме.

— Но должен сознаться, они мужественно несут неравную долю столкновений с Охотниками, которая им выпала, и это они шли в авангарде нашей недавней атаки: на это требовалась смелость, ведь о мерсейской лодке никто не знал.

— Как не знал? — удивился Флэндри.