Миры Пола Андерсона. Том 14

Дух его омрачился. Зачем притворяться, будто испытываешь жалость? Нельзя завязать дружбу с мертвецом. А Двир мертвец, в нем нет ничего живого — ни костей, ни желез, ни жил, ни яичников, ни внутренностей — ничего, кроме мозга, да и тот уже приобрел прямолинейность машины. Его нужно просто использовать — для того и существуют машины на свете.

Брехдан прошелся по комнате, сцепив руки за спиной; хвост его спокойно дергался, шрам на лбу пульсировал.

— Хорошо. Обсудим детали.

Глава 11

— О нет, — говорил Абрамс. — Покорнейше благодарю правительство его совершенства за его великодушное предложение, но зачем же мне причинять вам такое беспокойство и такой расход. Это верно, что посольство не может выделить мне летательную машину. Однако на нашем корабле, на «Гудящей Маргрете», имеется большое количество катеров, которые сейчас бездействуют. Я могу использовать один из них.

— Мы ценим деликатность командора, — поклонился чиновник на том конце видеофонной линии. — Но закон, к сожалению, воспрещает лицу, не принадлежащему к мерсейской расе, пользоваться в пределах системы Кориха аппаратом, способным двигаться в гиперрежиме. Командор помнит, что на последнем, субсветовом отрезке вашего путешествия судно его светлости вели мерсейский пилот и инженер. И если моя информация верна, то катера столь внушительного корабля также снабжены гипердвигателями кроме гравитронов.

— Это так, уважаемый коллега. Но у двух самых крупных имеются на борту воздушные машины в качестве собственных катеров. Уверен, что лорд Хауксберг не откажется дать мне один из этих флайеров в личное пользование. Нет никакой необходимости беспокоить ваш департамент.

— Нет, есть! — Мерсеец воздел руки чисто человеческим жестом. — Командор точно такой же гость его совершенства, как и его светлость. Мы бросили бы тень на его совершенство, не проявив того гостеприимства, которое в нашей власти. Завтра же командору доставят машину для его личных нужд. Задержка объясняется только переоборудованием обстановки на терранский лад и панели управления по терранскому образцу. Флайер вмещает шесть коек, и мы снабдим камбуз всеми необходимыми продуктами, которые можно здесь достать. Это полноценный воздушный аппарат, приспособленный и для орбитального использования, а при необходимости на нем можно добраться до самой дальней луны. Настоятельно прошу командора принять его.

— Уважаемый коллега, я в свою очередь прошу вас от лица его совершенства принять самую искреннюю мою благодарность, — расплылся в улыбке Абрамс.

Улыбка перешла в раскат хохота, как только экран погас. Ну конечно, разве мерсейцы позволят ему передвигаться без конвоя, не насовав прежде «жучков» в его транспорт. И они, конечно же, сознают, что он, предвидя их замысел, разыщет все «жучки», которые можно разыскать. Поэтому нет никакой нужды заниматься этим нудным поиском.

И все же Абрамс им занялся. Небрежность была бы не в его характере. Тем, кто доставил ему красивый новый флайер, он объяснил, что его техники роются в нем для того, чтобы как следует разобраться в работе машины — разные культуры, разная техника, вы же понимаете. Это шаблонное заявление встретили столь же шаблонной видимостью, будто верят ему. Во флайере не было никаких шпионских устройств, кроме одного, на которое Абрамс и надеялся. Командор обнаружил это устройство самым простым способом — дождался, когда будет один, и спросил. Изобретательность, с какой устройство было спрятано, восхитила его.

Но потом он уткнулся в каменную стену — точнее, в горшок с клеем. Шли дни — длинные тридцатисемичасовые мерсейские сутки, а он терял их зря, прикованный к залу в замке Афон, где Хауксберг и его штат заседали вместе с марионетками Брехдана. Приглашали его, как правило, мерсейцы, желающие прояснить какой-нибудь совершенно незначительный вопрос, касающийся Старкада. Прояснив его, Абрамс все равно не мог уйти — протокол не позволял. Приходилось сидеть там и слушать всю эту тягомотину — запросы, пространные речи, придирки, вся мелочность которых была ясна и ребенку; поистине эти зеленые прекрасно владели искусством затягивания переговоров.

Абрамс так и сказал Хауксбергу, когда они однажды вечером возвращались в посольство.

— Знаю, — отрезал виконт. Он осунулся, и глаза у него запали. — Они относятся к нам очень подозрительно. Но в этом есть часть и нашей вины, верно? Нельзя показывать, что мы теряем веру в благоприятный исход. Пока мы говорим, мы не воюем.

— На Старкаде воюют по-прежнему, — пробурчал Абрамс сквозь сигару в зубах. — Терра не будет вечно ждать, пока Брехдан управится со своим буквоедством.

— Я пошлю туда курьера с докладом и объяснениями. Мы все-таки продвигаемся, не забывайте. Их определенно заинтересовала мысль о системе постоянных совещаний на среднем уровне между двумя правительствами.

— Да уж. Великая блестящая идея, которая будет играть на руку нашим родимым приспособленцам ровно столько лет, сколько Брехдану будет благоугодно ее обсуждать. Я думал, мы здесь для того, чтобы уладить старкадский вопрос.