Миры Пола Андерсона. Том 14

— Ну, наверно, принять было проще, чем отказаться. А может быть, это как раз вписывалось в его планы. Ему пока еще не нужна тотальная война. Мне сдается, поначалу он намеревался побыстрей отправить нас восвояси. То, что его намерения изменились, указывает, пожалуй, на то, что возникло нечто новое — он замышляет какой-то другой ход, не обязательно связанный со Старкадом, и хочет представить его в лучшем свете, обращаясь с нами учтиво. Одному Богу известно, сколько мы здесь еще проторчим. Возможно, и несколько недель. А тем временем, — Абрамс подался вперед, — может случиться все что угодно. Я отправлялся сюда с надеждой выкинуть один чертовски ловкий номер перед самым отлетом обратно. И надежда моя на первых порах обещала оправдаться. Это могло бы открыть нам истину о Старкаде. Однако дело затянулось, обстановка изменилась, и я рискую упустить свой шанс. Надо действовать быстро, или из наших действий вообще ничего не получится.

Вот оно, подумал Флэндри, и какая-то его часть усмехнулась банальности этой мысли, пока он, затаив дыхание, ждал продолжения.

— Не хочу говорить тебе больше, чем необходимо, — сказал Абрамс. — Скажу только: я узнал, где находится ультрасекретный архив Брехдана. Это было нетрудно: о нем все знают. Однако мне кажется, что я могу заслать туда агента. Следующая и куда более трудная задача — это извлечь оттуда информацию так, чтобы никто не узнал, что мы это сделали. Ждать нашей отправки домой я не решаюсь. Слишком многое за это время может пойти не так, как надо. И улететь прежде других я тоже не могу. Слишком уж я заметная фигура. Слишком было бы очевидно, что я завершил нечто задуманное мной и теперь спешу скрыться. Да и Хауксберг мог бы запретить мне отлет как раз из-за подозрения, что я хочу подпортить его мирную миссию. Возможно и другое: из системы мой корабль выводили бы мерсейцы, и брехдановы ребята могли бы из чистой предосторожности устроить несчастный случай. Или доставить меня в камеру для гипнотестирования, и важно не столько то, что случилось бы со мной там, сколько то, что случилось бы потом с нашими вооруженными силами. Я не драматизирую, сынок. Таковы простые, неприкрашенные факты жизни.

Флэндри не шевельнулся.

— Вы хотите, чтобы я увез отсюда информацию, если вам удастся ее получить, — сказал он.

— Ага, выходит, ты знаешь, что такое слон.

— У вас, как видно, недурной информатор в мерсейском генеральном штабе.

— Бывает и хуже, — с явным самодовольством сказал Абрамс.

— Вряд ли он давно работает на вас, — медленно произнес Флэндри, сам холодея от своих слов. — Если бы так, зачем вам было лететь сюда самому? Вы, наверно, за что-то зацепились на Старкаде, и под рукой не оказалось никого, кому бы вы доверяли или кем могли бы рискнуть.

— Перейдем лучше к делу, — быстро сказал Абрамс.

— Нет. Сначала покончим с этим.

— С чем?

Флэндри смотрел на Абрамса, как слепой.

— А если у вас был такой хороший информатор, то вас, думаю, предупредили о нападении подводной лодки на Уянку. И вы промолчали. Ведь никаких мер принято не было. Если бы не счастливый случай, город бы погиб. — Он встал. — Я видел на улицах убитых тигран.

— А ну сядь!

— Один-единственный миномет, поставленный в порту, потопил бы эту лодку. — Флэндри отступил, повысив голос: — Мужчины, женщины и малые дети были разорваны на части, погребены заживо под обломками, а вы бездействовали!

Абрамс вскочил на ноги и подошел к нему.

— А ну стой! — рявкнул он.

— Какого черта? — повернулся Флэндри.

Абрамс ухватил его за руки. Флэндри попытался вырваться. Абрамс держал его крепко. Темное халдейское лицо командора искривилось от ярости.

— Слушай меня. Да, я знал. И знал, что произойдет, если я промолчу. Когда ты спас этот город, я упал на колени и возблагодарил Бога. Я упал бы на колени и перед тобой, если бы ты мог это понять. Теперь предположим, что я бы что-нибудь предпринял. Рунеи не дурак. Он догадался бы, что меня информировали, а сделать это мог только один из его служащих. Вот и заглох бы мой канал, засыпали бы его разом. А я уже задумал пробраться с его помощью в архив самого Брехдана. К правде о Старкаде. Кто знает, сколько жизней можно этим спасти? И не только человеческих. Тигранских, шираво, да и мерсейских, черт возьми! Пошевели мозгами, Дом. У тебя там пара клеток точно работает. Да, это грязная игра. Но есть в ней одно правило, соблюдать которое обязывают и практический смысл, и честь. Нельзя выдавать своих агентов. Нельзя!

Флэндри ловил ртом воздух. Абрамс отпустил его. Юноша вернулся к своему креслу, рухнул в него и отпил большой глоток спиртного. Абрамс ждал. Флэндри медленно поднял на него глаза.

— Прошу прощения, сэр, — выдавил он. — Наверное, нервы подвели.

— Не надо извиняться, — стиснул его за плечо Абрамс. — Когда-нибудь ты все равно узнал бы. Так почему бы и не сейчас. И знаешь ли, ты дал мне искру надежды. Я уж начал сомневаться, остался ли на нашей стороне кто-нибудь, кто играет в эту игру не только ради своих шкурных интересов. Вот когда тебя повысят… ладно, там видно будет.

Он тоже сел, и оба помолчали.