Миры Пола Андерсона. Том 16

— Мятежники и язычники далеко на севере. — Старший провожатый коснулся бровей и губ — знак против нечистой силы. — Чернокнижники и маги, торгующие с Людьми Льдов. О них нет смысла даже разговаривать, их нужно просто истреблять. Но нам следует поторопиться, орлук. — Да, да, конечно.

Флэндри вскарабкался в туляк, открытую механическую повозку, украшенную фигурой дракона.

Пока его везли во дворец, он подводил неутешительные итоги тому, что успел узнать. Происходит нечто большее, чем местная война. Олег-хан не заинтересован, чтобы Терра узнала об этом. Агент Империи, который узнает хотя бы незначительную часть правды о происходящем, не вернется домой живым. Только прирожденный идиот может рассчитывать на обратное путешествие. Остается только надеяться, что Флэндри удалось убедить алтайцев, что он — именно такой идиот. Хоть это и нелегко, но он должен копнуть поглубже…

«Более того, дружище, даже если тебе удастся, подкрутив усы, ускакать отсюда в развевающемся плаще, чтобы вызвать военные корабли Империи, Олег тут же вызовет своих друзей. А это отнюдь не частный концерн, производящий и торгующий вооружениями, как он пытается представить дело мне: весь Алтай не производит достаточно товаров, чтобы расплатиться за все, что я здесь увидел. Так что, если его друзья окажутся здесь первыми, чтобы защитить свои военные инвестиции, будет драка. Причем у них, окопавшихся на поверхности планеты и занявших подступы к ней в космосе, окажется решающее преимущество. Наш флот не погладит тебя по головке, если ты втянешь его в проигрышную кампанию, приятель».

Он зажег новую сигарету и подумал с сожалением, какого черта он не сказал в Штабе, что страдает болезнью Твонка[4].

Одежда Флэндри заметно озадачила приставленного к нему лакея: потребовалось добрых полчаса на подбор нового, не столь кричащего ансамбля, после чего секретный агент Империи проследовал в банкетный зал, сопровождаемый почетным караулом с обнаженными кинжалами в руках.

Стола как такового не было. Нечто вроде огромного каменного корыта занимало весь зал. Вокруг, скрестив ноги, сидели на полу около сотни участников банкета. Флэндри посадили по правую руку от хана. Суп, напоминавший бульон с острым вкусом, налили в корыто из котлов на колесах. Затем, по сигналу хана, остатки супа удалили с помощью сифонов, корыто вымыли струями воды, из кранов, после чего туда же навалили еще менее понятное второе блюдо. Тем временем ни на минуту не оставаясь пустыми пиалы, наполняемые горячим чаем, настоянным на травах, с крепким алкогольным привкусом. Банкет сопровождался зрелищными номерами под завывания флейт и грохот барабанов небольшого оркестра: свое искусство продемонстрировали акробаты, снайперы, танцоры с ножами и водители варяков. В самом конце банкета встал дряхлый акын и спел несколько длинных, заунывных песен; затем приглашенный с базара толстый весельчак начал рассказывать истории собственного сочинения. Каждый участник банкета получил подарок от хана, и на этом мероприятие закончилось. Не было произнесено ни одного слова между участниками застолья.

«Ну что ж, я думаю, все здесь отлично повеселились, кроме меня», — проворчал про себя Флэндри.

Не совсем трезвый, он в сопровождении стражи прошел в свои апартаменты. Слуга пожелал ему спокойной ночи и запахнул за собой толстые меховые портьеры, служившие здесь внутренними дверьми.

Комнату освещал большой светящийся шар, но его свет казался слабым по сравнению с тем, который проникал через застекленную дверь балкона. Флэндри приоткрыл дверь и изумленным взглядом окинул лежащий глубоко внизу ночной город. По бескрайним черным просторам озера Рюрик бежали две сверкающие лунные дорожки и терялись где-то за невидимым горизонтом. Слева от него возвышалась Башня Пророка, словно гигантский Вечный Огонь, увенчанный немигающими, по-зимнему яркими звездами. Оба спутника были в фазе полнолуния, и их красноватые диски, в шесть и восемь раз большие для глаза, чем диск Луны, были окружены великолепными искрящимися кристалликами льда гало. Их свет заливал окружавшие город равнины, а Зея и Талыма казались ртутными лентами. И над всем этим великолепием в южной части небосвода возвышался еще более великолепный гигантский радужный мост, образованный двумя бледными кольцами. Время от времени небо перечеркивали светящиеся стрелы метеоритов, которые этот двойной обруч выбрасывал в атмосферу.