Миры Пола Андерсона. Том 16

Судя по всему, Красна была старой звездой, относящейся приблизительно к середине второй звездной популяции. Внутригалактический дрейф вынес звезду из ядра Галактики в один из ее рукавов. Поэтому Красна и ее планеты содержали мало тяжелых элементов, которые образуются внутри звезд, возникающих при взрывах новой или сверхновой звезды, и накапливаются при их последующей эволюции. С массой меньшей, чем у Солнца, Красна почти все время своего существования оставалась красным карликом.

В течение первого миллиарда лет температурные условия на поверхности Алтая и Терры почти не отличались благодаря внутренним источникам тепла. В этот период в мелководных морях планеты развились протоплазменные формы жизни и, возможно, примитивные наземные организмы. Но планета остывала, истощились радиоактивные источники энергии. Остался лишь скудный поток тепла от тусклой Красны, и Алтай начал замерзать. Процесс остывания протекал настолько медленно, что некоторые формы жизни успевали приспособиться к новым условиям. Прошло много миллионов лет, и Алтай от полюса до полюса покрыла сплошная корка льда. Старый, старый мир. Настолько старый, что одна из лун, двигаясь по спирали, подошла к планете так близко, что распалась на бесчисленное множество осколков и образовала кольца. Настолько старый, что Красна уже завершила первую стадию сжигания водорода и перешла к следующей. Теперь она с каждым миллионом лет будет становиться все горячее и ярче. Вода в морях и океанах Алтая растает, а потом и закипит, когда Красна станет новой. Наконец, на завершающей стадии своей жизни, Красна превратится в белого карлика и начнет угасать, погружаться в вечную темноту.

Но пока этот процесс только начался. Только в тропическом поясе планеты температура поднялась до уровня, пригодного для жизни людей. Большая часть растаявшей воды ушла к полюсам в виде снега, оставив равнины сухими, а скудная растительность вынуждена адаптироваться… или исчезнуть, уступив место под солнцем зеленой траве…

Мысль Флэндри перескочила к отдаленному будущему его планеты и замерла. Леденящий вечерний бриз вернул его к действительности. Он почувствовал, что его тело окоченело, и со стоном принял сидячее положение. А ведь солнце еще не село. Что же будет ночью? Буртай сидела с отрешенным видом. Флэндри позавидовал ей. Нет, это не для него: подвергаться риску замерзнуть насмерть, идти по иссушенной равнине сотни километров, идти, несмотря на усиливающийся осенний холод, час за часом, день за днем.

Его мысль металась, словно ласка в клетке, в поисках выхода… Огонь, огонь, полцарства за огонь… Эй, послушай!

Он вскочил на ноги, вспомнил о воздушном корабле и тут же бросился на землю так быстро, что снова расшиб многострадальный нос. Девушка слушала, широко раскрыв глаза, быструю, бессвязную английскую речь. Когда он остановился, она с уважением произнесла:

— Я тоже молюсь Духу Матери, чтобы она помогла нам.

— Ну, я не то чтобы молился, — ухмыльнулся Флэндри. — Нет, моя милая. У меня просто появился план. Несколько дикий, но… Вот, послушай…

7

Люди, сидевшие скрестив ноги прямо на полу, образовывали большой круг. В полумраке их лица казались смутными белыми пятнами. Когда Аргун Тиликский поднялся, его лицо осветил просачивающийся через единственное небольшое окно кибитки скудный свет.

— Нехорошо, — резко сказал он. — Нет ничего страшнее, чем степной пожар. И ты зажег его нарочно! Такое дело не может вести к удаче.

Флэндри внимательно смотрел на него. Нойон племени Мангу Туман выглядел очень молодо даже для нынешних времен, когда мужчины Тебтенгри редко достигали преклонного возраста. О нем говорили как о блестящем и бесстрашном воине, и он только что доказал это во время операции по спасению терранина. Но при этом он был в некоторой степени ханжой.

— Но пожар очень быстро погасили, разве не так? — спросил Флэндри мягко. — Я слышал от вашего разведчика, что множество воздушных кораблей ха-хана забрасывало огонь бомбами с пеной, пока не подавило его. Выгорело не так уж и много.

— В подобных делах, — сказал Тогрул Вавилов, гур-хан племени, — все алтайцы заодно. — Он погладил бороду и обменялся с Флэндри улыбками (прирожденный лицемер!). — Наш разведчик и сам доставил туда несколько бомб с пеной. Ни один вражеский корабль не помешал ему, и он благополучно вернулся назад.

Один из приглашенных вождей воскликнул:

— Твой нойон богохульствует, Тогрул. Сэр Доминик — посланец Терры! И если ему понадобилось зажечь огонь, кто посмеет порицать его за это?

Флэндри подумал, что стоило бы покраснеть от смущения, но только сказал: