Миры Пола Андерсона. Том 19

— Я как раз думал о нем, когда вы пришли. Главным образом меня вдохновило расположение шахты Свободы. Она находится на северном склоне, тремя километрами ниже поверхности плато. Ян привык к высокому давлению, что немаловажно, и к нахождению в верхнем слое облаков, что еще важнее. — Вулф покачал головой. Свет заиграл отблесками у него на лысине. — Мы на удивление мало знаем о Рустаме, — задумчиво проговорил мэр. — Первая экспедиция осмотрела всего лишь небольшой участок одного плато на одном из континентов. Мы, колонисты, по уши заняты обустройством и выживанием, нам некогда исследовать нижние земли. Я вспоминаю, с какой легкостью мы болтали на Земле о планетах, будто это какие-то новые города, а не целые миры! Все познания Свободы и его многолетний опыт уместятся в одном параграфе толстенного географического тома, в котором будет когда-нибудь описан Рустам.

— Что толку попусту языком-то молоть, — пробурчал Коффин.

— О'кей. — Круглый живот мэра поднялся над столом, и тучная фигура с неожиданной легкостью устремилась к двери. — Мой служебный аэрокар припаркован рядом. Поехали в гости к Свободе!

Глава 4

Ракш, дальний спутник Рустама, восходил уже на небосводе, когда Вулф посадил аэрокар. Почти круглый диск, в наиболее близкой к планете точке он выглядел вдвое больше, чем Луна с Земли, — щербатый медный щит, озаривший далекие снежные вершины и засверкавший инеем в траве. Ракш восходил на западе. Медленно, очень медленно; 53 часа длился его видимый период — почти вдвое дольше периода обращения вокруг Рустама, — так что можно было наблюдать, как меняются его фазы и размеры, пока он висел на небе. Крохотная Сухраб тоже взойдет на западе, но невысоко — и тут же скроется за южным горизонтом.

Казалось бы, здесь, на Рустаме, с его двумя лунами, и звезды должны были выглядеть как-то по-особенному. Но они были лишь более тусклыми из-за густой атмосферы. Звезд Эридана из Верхней Америки видно не было, и созвездия на небе сияли все те же, привычные с Земли: Орион, Дракон, Большая Медведица, Кассиопея. Небольшие сдвиги в положении смог бы заметить разве что астроном. (Даже Солнце мерцало прямо над Волопасом, когда Ракш не затмевал его слабенького мерцания.) Двадцать световых лет, четыре десятилетия полета — мелочь для Галактики.

Коффин поежился, выйдя из машины. Изо рта вылетал белый пар. Холодный, призрачный свет струился над садом, окружавшим дом, серебрил длинные листья раскидистого дуба, расписывал узорчатой тенью ветвей тонкую наледь пруда. Покинутое осенью, но все еще светящееся фосфоресцирующими грибками гнездо птицы феникс висело на дереве, словно фонарик гоблина. Голубое мерцание накрыло крылом темнеющий за домом лес, откуда доносились трели ящерицы-певуньи, очень похожие на первые три такта старинной шотландской баллады. Ветер, медлительный и тяжелый, шелестел увядающей листвой совсем не так, как шелестит он в октябре в Новой Англии или вообще где-нибудь на Земле.

Но зато — в противоположность весне и лету, когда дикая живность Рустама оглашала ночи руладами, воплями и рыками, — было тихо. Гулко звенели шаги по мерзлой земле. Коффин с удовольствием, в котором не хотел себе признаться, ощутил тепло, обдавшее их из открытой двери, откуда струился желтый свет.

— О! Заходите же… — сказала Джудит Свобода. — Я не ожидала…

— Ян дома? — спросил Вулф.

— Нет, в шахте. — Она окинула их долгим взглядом, и краска сбежала с ее лица. — Я позвоню ему.

Пока она разговаривала по видеофону, Коффин примостился на краешке кресла. Вулф непринужденно обрушил свои телеса на кушетку, заставив ее застонать. Гостиная была просторнее, чем в других домах. Потолочные балки, каменный камин и лоскутные дорожки вызвали у Коффина такой приступ ностальгии, что он, до боли прикусив губу, вынужден был напомнить себе, что на Земле подобных домов давно уже не существует. Теперь, когда заработавший фотопринтер позволил распечатать в натуральную величину заснятые на пленки книги, в домах появились библиотеки. В гостиной у Свободы полки были уже заполнены, и репринтные томики Омара Хайяма, Рабле и Кэбелла стояли так, чтобы детям было легко до них дотянуться.

Джудит заглянула в комнату.

— Он вернется, как только сможет, — сказала она. — Ему нужно отключить автоматический черпак, потому что Сабуро занят ремонтом экскаватора: там какие-то неполадки с компьютерным управлением. — Она поколебалась. — Может быть, выпьете чаю?

— Нет, благодарю вас, — ответил Коффин.

— С превеликим удовольствием, — отозвался Вулф. — И если у вас завалялась парочка ваших знаменитых ягодных пирожных…

Она благодарно улыбнулась ему.

— Конечно, — сказала она и скрылась на кухне.

Вулф протянул руку к ближайшей книжной полке, вытащил томик и закурил очередную сигару.

— Я уже и не надеюсь, что когда-нибудь сумею понять Дилана Томаса, — сказал мэр, — но мне нравятся его стихи. К тому же я сомневаюсь, что он хотел быть понятым.

Коффин сидел, выпрямив спину и глядя в стену.

Вскоре Джудит вернулась с подносом. Вулф отхлебнул из чашки и причмокнул.