Миры Пола Андерсона. Том 19

Второй вопрос решается просто. Мы можем это сделать. Примем постулат, что флот уже летит к нам. Терон Свобода — глава отдела межзвездной связи — считает, что у нас есть неплохой шанс перехватить их мазерным лучом и вручить послание. Тогда они могут либо изменить курс, направившись к какой-нибудь другой звезде, либо, что более вероятно, вернуться в Солнечную систему.

Если всего этого не произойдет и корабли прибудут к Рустаму, мы — вернее, наши потомки — будем полностью контролировать ситуацию. Меньшинство нашего комитета предложило начать строительство ракет с атомными боеголовками, чтобы эта уверенность была подкреплена. Большинство же полагают эту меру излишней тратой сил. Учитывая потребности кораблей в топливе, можно с уверенностью предположить, что они прибудут сюда невооруженными. Они будут полностью зависеть от нас по части получения реактивной массы для того, чтобы добраться обратно до Терры. Ни в коем случае горстка обескураженных пришельцев не сможет навязать свою волю целой планете.

Он сделал паузу, чтобы выпить глоток воды.

— Хорошо. Тогда вернемся к проблеме, следует ли нам принять этих свалившихся к нам на голову непрошеных чужаков?

Они не являются для нас благом. Нам придется нянчиться с ними всю дорогу, пока они не адаптируются к Рустаму, поскольку мы, естественно, не можем позволить им страдать и умирать страшной смертью, какой умирали наши прадеды, которым не помогал никто. Далее, нам предстоит тратить на них дорогое для нас время, чтобы обучить их обычаям, техническим находкам и уловкам, которые были выработаны обитателями Рустама. И какую же награду мы получим в конце концов? Как рабочие они оставляют желать лучшего, поскольку будут весьма ограничены в своих возможностях. Может быть, это будут даже не рабочие, а просто паразиты. К этому вопросу я еще вернусь позднее.

Никаких моральных обязательств, которые требовали бы, чтоб мы их сюда допустили, у нас нет. Наш комитет сегодня тщательно проверил все записи переговоров между Рустамом и Террой. Некоторые наши послания, возможно, и подогрели энтузиазм землян. Но никогда ни одно наше правительство не посылало никаких приглашений и не давало никаких обещаний, возможно, потому, что мы не имели формально организованного правительства.

Если их завернут обратно, то никто, кроме вахтенных офицеров, даже не увидит Земли Обетованной. Человеческий груз будет находиться в состоянии замедленной жизнедеятельности до тех пор, пока их не разбудят на земной орбите, или, как можно предполагать, на орбите одной из новых планет. Если они будут разочарованы, что ж, каждому человеку в этой жизни приходится переносить разочарования.

У нас есть сила, чтобы изгнать их, и у нас есть право сделать это. Наш комитет считает, что это не просто право, это наш долг — изгнать их.

Коффин выслушал аргументацию против внезапного возникновения пролетариата. Он нисколько не удивился, что она почти идентична позиции, которую он обрисовал Джорджу Стейну и другим. О'Малли был по-своему образованный человек и хорошо знал историю. Коффин снова почувствовал на своем лице кривоватую улыбку. Имеешь право задрать нос, Дэниел, мой мальчик, а?

Зато он весь напрягся, когда О'Малли стал продолжать, так как теперь тот говорил не о социальных абстракциях, а о том, что касалось слушателей непосредственно и не могло оставить их равнодушными.

— Но еще более важно, леди и джентльмены и народ Рустама, несравненно более важно, то, о чем я буду говорить сейчас. Смеем ли мы вообще открывать двери банде иностранцев?

О'Малли сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного, а затем продолжил:

— Наш комитет вовсе не намерен чернить чье-либо человеческое достоинство, — говорил он. И Коффин подумал, что эти тщательно продуманные словосочетания, эти обертоны сочувствия и жалости принадлежат самому лучшему оратору из всех слышанных им. — Уверяю вас, мы вовсе не являемся сторонниками какой-либо жестокой и несправедливой доктрины расового неравенства. — Тут он сделал небольшой поклон в сторону Хираямы, потом такой же наклон головы в сторону Габриеля Бернса и наконец — всему залу и всей планете.

— Если мы и принадлежим в основном к кавказской расе и к ее североамериканскому типу, мы не только эта раса, и мы гордимся, что в нас течет кровь всего человечества.

Но… — Он поднял палец. — Было бы столь же абсурдно, а в дальнейшем и так же жестоко, притворяться, что культуры не различны в своей основе. И пусть нас не смутит жалкое блеяние, что, дескать, у них нет коренных различий в моральных ценностях. Свобода, которой мы пользуемся, выше, нежели деспотизм, царящий на Терре, а рационалистическое мышление, которое мы культивируем, куда человечнее, нежели тупое повиновение и слепая вера, которые победили там.