Миры Пола Андерсона. Том 22 (Сломанный клинок. Дети морского царя)

— Управились с Божьей помощью. Молодчина! — Он положил руку на плечо Кеннина. — А ведь твари вашей породы могли бы хорошие деньжата зашибать в королевском военном и торговом флоте.

Кеннин сбросил с плеча руку Ранильда и ответил посмеиваясь:

— Деньжата, деньжонки… Да я и за гору монет не соглашусь жить среди вонищи, которой несет от тварей твоей породы!

Ранильд бросился на него с кулаками. Тоно успел заслонить собой брата.

— Покончим с этим, — сказал он. — Есть договор, вы делаете свое дело, мы — свое. Как будем делить добычу, тоже решено. Не будем нарушать условия договора и вмешиваться в чужие дела. И для вас и для нас это самое лучшее.

Яростно чертыхаясь, Ранильд ушел. Матросы злобно ворчали и мрачно смотрели на братьев.

Вскоре после этого происшествия Нильса неожиданно окружили четверо матросов. Это случилось на кормовой надстройке. Матросы издеватальски хохотали и кривлялись, но Нильс не отвечал на грязные намеки и насмешки. Тогда матросы вытащили ножи и пригрозили, что прирежут Нильса как барана, если он будет молчать и не поделится свежими впечатлениями о том, как провел время с голоногой водяной девкой.

Впоследствии эти четверо сказали, что все было просто шуткой. Но это было позднее. А тогда Нильс отчаянно бросился на им, вырвался, кубарем скатился по трапу с надстройки и побежал на нос. В закутке под носовой надстройкой устроились, чтобы немного отдохнуть, Эяна, Тоно и Кеннин.

Стоял ветреный, ясный день, на горизонте белели два или три паруса, в небесах реяли чайки — верный признак того, что близко был берег.

Спящие проснулись мгновенно, как пробуждаются ото сна звери.

— Опять что-то случилось? — спросила Эяна, подойдя к Нильсу, и вытащила из-за пояса стальной кинжал. Такие же кинжалы были у Тоно и Кеннина. Перед тем как отправиться в плавание, Эяна дала Ингеборг скромное золотое украшение, которое отыскала на дне моря под развалинами замка Лири, и попросила обменять золото на нержавеющее стальное оружие.

Тоно и Кеннин подняли гарпуны, встав справа и слева от Эяны и Нильса.

— Они… Ах… Они… — Нильс то бледнел, то заливался краской, язык его не слушался.

Торбен, Палле и Тиг бросились в атаку, впереди бежал Олаф Овессен, боцман. Капитан и Ингеборг в это время спали в трюме, Лейв стоял у руля, Сивард находился в вороньем гнезде на мачте и глядя вниз подбадривал своих дружков воинственными возгласами и свистом. Матросы остановхлнсь в нескольких шагах от нацеленных в них гарпунов. Олаф прищурился и оскалил длинные желтые зубы.

— Ну ты, сучка водяная! Выбирай, кому быть следующим!

Серые глаза Эяны потемнели, как небо перед штормом.

— Ты, кажется, посмел высказать какую-то грязную мысль? Если такой подлый кобель, как ты, вообще способен мыслить, — сказала она.

— Этой ночью Тиг стоял у руля, — злобно прорычал Олаф. — А Торбен сидел в вороньем гнезде. Они видели, как ты повела к себе этого сопляка, и слышали, как вы с ним возились и шушукались.

— Какое тебе дело до моей сестры? — взорвался Кеннин.

Олаф погрозил ему корявым кулаком.

— А такое, что мы за все это время ни разу и пальцем к ней не притронулись, как подобает благородным людям. Но коли она легла с сопливым мальчишкой, то пускай спит и с остальными!

— Это еще почему?

— А потому! В этом деле все должны быть на равных, понял? Да по какому такому праву эта морская сучка вообще привередничает? Выбирает, видите ли, — Олаф осклабился. — Сперва со мной, слышишь, Эяна? Не пожалеешь, с настоящим-то мужиком оно куда как лучше, верно тебе говорю.

— Катись подальше, — дрожа от ярости ответила девушка.

— Их трое, — сказал Олаф, обернувшись к матросам, — слабак Нильс не в счет. Лейв, закрепи-ка румпель и иди сюда. Эй, Сивард, слезай живее!

— Что вы намерены сделать? — спокойно спросил Тоно.

Олаф поковырял пальцем в зубах.

— Да ничего особенного, ты, рыба. Видать, и ты и твой братец — слюнтяи. Так что свяжем вас по рукам и ногам на часок-другой, а больше ничего. Ты не забыл про наши ножи и копья? Учти, нас-то шестеро.

Шестеро! Сестричка еще спасибо скажет! — Олаф утробно заржал.

Эяна взвизгнула, как бешеная кошка.

— Прежде вас шестерых засосет Черный ил! — гневно крикнул Кеннин.

Нильс едва ударживался от слез, одной рукой он прижал к себе Эяну, в другой у него было копье. Тоно оттеснил Нильса и сестру назад. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Это ваше окончательное решение? — не повышая голоса спросил он.

— Ну да.

— Понятно…

— Вы оба и она, вы бездушные двуногие звери. У зверья нет никаких прав.

— О, права завоевывают… Говорить с вами бесполезно. Ну что ж. Ты хотел полнить удовольствие, Олаф? Получай!

Тоно метнул гаркун. Боцман с жутким воплем повалился на палубу, корчась в судорогах. Гарпун вонзился ему в живот. Хлынула кровь, боцман вопил и завывал от адской боли. Тоно подскочил к нему, вырвал гарпун и, подняв оружие, двинулся на матросов, за ним Кеннин, Эяна и Нильс.

— Не убивайте их! — крикнул Тоно. — Помните, они нам нужны!