Миры Пола Андерсона. Том 22 (Сломанный клинок. Дети морского царя)

Гулкие раскаты грома перемежались вспышками молний.

— Давай, Тор, давай! — крикнул Вальгард. — Стучи, пока стучится! Мои холодные руки обрушат чертоги богов! Я растопчу мир! Я нашлю на него бури, мрак и ледники с севера, и пепел будет засыпать мои следы! Я Смерть!

В дверь заскреблись. Вальгард заревел по-звериному и распахнул ее. Пальцы берсерка стиснули горло мокрого, изможденного тролля, что стоял на пороге.

— С тебя-то я и начну, — прошипел Вальгард. На губах его выступила пена. Тролль дернулся — и обмяк.

Когда он, мертвый, рухнул на пол, бешенство оставило Вальгарда. Дрожа как в лихорадке, подменыш прислонился к дверному косяку.

— Зачем? — прошептал он.

— Быть может, он был не один, — проговорила Лия, вышла на лестницу и позвала: — Эй, там! Ярл хочет видеть кого-нибудь из тех, кто прибыл в замок этой ночью!

У подножия лестницы показался тролль с рассеченной щекой, такой же усталый на вид, как и его погибший товарищ.

— Нас было пятнадцать, — пробормотал он, — а вернулись только мы с Хру.

— Какие вести? — рявкнул Вальгард.

— Эльфы высадились в Англии, господин. А еще мы слышали, что ирландские сиды в Скотланде и возглавляет их сам Луг Длинная Рука.

Вальгард кивнул.

Глава 26

Скафлок и его воины высадились на английском побережье в ночь, когда на море бушевал шторм. Король эльфов остался на другой стороне пролива, чтобы покончить с немногими уцелевшими троллями. Он предостерег Скафлока от излишней самонадеянности и сказал, что, если троллям удастся отстоять Англию, материковый Альвхейм по-прежнему будет в опасности.

Скафлок пожал плечами.

— Мой клинок принесет нам победу, — ответил он.

Окинув юношу испытующим взором, король проговорил:

— Будь с ним осторожен. До сих пор он служил нам верой и правдой, но он коварен и рано или поздно обратится против того, кто им владеет, быть может, в тот самый миг, когда потребуется его помощь.

Скафлок пропустил слова короля мимо ушей. Не то чтобы он рвался — в конце концов, ему предстояло много дел, — но и не собирался бегать от смерти, а потому вовсе не стремился избавиться от меча. Тот поил его силой, обострял зрение и слух и все прочие чувства; выезжая с ним на битву, Скафлок не испытывал уже тоски и в мыслях его не было разброда. Он ощущал себя богом; свирепая радость, что наполняла его сердце, чем-то отдаленно напоминала ту, которую он познал вдвоем с Фредой.

Поход готовился долго. Лучшие воины со всего Альвхейма собирались на берегах укромных бретанских бухт, где ожидали их быстрые ладьи. Скафлок переправил весточку вождям английских эльфов, извещая их о своем замысле, а потом, в бурную осеннюю ночь, велел заводить на корабли лошадей и трогаться в путь.

Проливной дождь переходил временами в мокрый снег. Молнии вспарывали черный покров небес своими мертвенно-бледными жалами, яростно грохотал гром, пенные валы накатывались чередой с запада и с ревом набрасывались на прибрежные скалы. В такую погоду даже эльфы не осмелились поднять паруса. Они гребли; брызги летели им в лица, мокрая одежда прилипала к телу. По веслам и по драконьим головам на носах ладей ползали голубые огоньки.

Наконец из темноты проступили знакомые очертания меловых холмов, послышался неумолчный рокот прибоя. Ветер так и норовил швырнуть корабли на рифы или притиснуть их друг к другу. Скафлок усмехнулся и сказал громко:

Дочерей
хозяйки моря
холодны, увы,
лобзанья.
Ласки их
влекут в пучину,
ледяны
уста девичьи.

Он различил впереди заветный мыс, и на какое-то мгновение его охватила печать. Он сказал:

Возвратился Скафлок
из далеких странствий,
и во мраке берег
уж родимый виден.
Мигом мимолетным
минула разлука.
С милой повстречаться
суждено ли мне?

Едва ладьи обогнули мыс, ветер стих. Эльфы подвели корабли к мелководью, попрыгали за борт и принялись поспешно вооружаться. Один кормчий проговорил, обращаясь к Скафлоку:

— Надо бы решить, кто останется охранять ладьи.

— Никто, — отозвался юноша.

— Что? А если тролли сожгут их? Нам тогда некуда будет отступать!

Скафлок огляделся по сторонам.

— Я, — сказал он, — отступать не намерен. Я не покину Англию, пока не покончу с троллями.

Эльфы взирали на него с благоговейным трепетом. Высокий, в железных доспехах, с колдовским клинком на поясе, он казался демоном, а не смертным. В студеной глубине его голубых глаз мерцали зеленые искорки. Воины считали его обреченным.

Он вскочил в седло и крикнул, перекрывая шум прибоя:

— Трубите в луры! Охота нынче будет знатной!

Эльфы двинулись в глубь суши. Конники составляли около трети всего войска, остальные же рассчитывали вскоре добыть себе лошадей. Подобно франкам и норманнам, эльфы предпочитали сражаться на конях.

Дождь и не думал прекращаться, скорее наоборот. Пронизывающий ветер предвещал приближение зимних холодов.

Вдалеке хрипло заревели боевые рога троллей. Эльфы заулыбались, дружно взмахнули клинками. Лязгнули щиты, и снова запели луры.