Миры Пола Андерсона. Том 3 (Орион взойдет)

— О, конечно, я ведь тоже живой. Я люблю быть в форме, а для этого восхожу на горы, катаюсь на лыжах, играю в такую жесткую игру, как пелота[48]. А еще, знаешь, я играю на флейте и достаточно хорошо. Я вообще ценю искусство. Кроме того, я астроном-любитель. В ясную ночь на высокогорье звезды манят к себе мой дух, и он сливается с Геей…

Оживленно беседуя, они миновали Хозяина Зимы, фонтан, шестигранники, мельком глянули на маленький водопад, прошли бамбуковую рощу, поднялись по лестнице, вступили в заросший зеленью тоннель и по шаткому мостику направились к покрытой мхом подвесной дорожке. Она вернула их в будни Скайгольма, но это ничего не значило. Они расходились с встречными — вежливо и молча, стараясь побыстрее добраться до намеченного места.

Фейлис открыла дверь… все еще держа Джовейна под правую руку.

— Ого! — Иерн выпрыгнул из кресла. — Какого черта? — воскликнул он.

— Но ты… ты говорил… ты сказал… — запиналась Фейлис.

— Буря оказалась ерундовой, не стоила затраченного топлива. — Глаза Иерна сузились, и он выдохнул подбоченясь:

— Не ожидала меня так рано, а?

— Сэр, — проговорил Джовейн, словно бы ударяя металлом о металл. — Ваша жена пригласила меня в ваши апартаменты, чтобы провести час или два за дружеской беседой.

— Об этом? — Иерн кивнул в сторону книги. — А потом, дюдаечно, припрятала бы ее, не так ли?.. К моему возвращению домой, моя дорогая!

Вместе с прочими уликами.

У Фейлис выступили слезы.

— Не смей так разговаривать со мной! — воскликнула она.

Джовейн опустил ее руку, но оставался рядом.

— Подполковник Иерн, — проговорил он, — я не буду забывать о манерах и прибегать к грубостям, однако честь требует, чтобы я напомнил вам, что ваша жена — урожденная Мейн из Клана Эшкрофт.

Фейлис топнула ногой… В ярости она была невероятно хороша.

— Я тебе не рабыня из Хорасана! Я женщина не из гарема — из Клана.

Свободная и цивилизованная!

Иерн побелел, ноздри его расширились. Внезапный страх поразил Фейлис.

Иерн никогда ни с кем не дрался в ее присутствии, но был вспыльчив, как гасконец. (В памяти вспыхнули слова его приемной матери, видевшей причину этого в его происхождении. Опоздав с поступлением в академию, не знакомый с городским образом жизни, этот парень — при всем своем явном брежском акценте — был вынужден пробивать себе дорогу, завоевывать уважение своих соучеников.) Фейлис лишь однажды видела, как он взорвался. Они путешествовали по Нормании, где ни у Ферлеев, ни у Мейнов владений не было, а значит, и прав. тоже: увидев пейзана, в кровь избивавшего за какую-то провинность привязанного пса, Иерн соскочил с коня и хорошенько отделал мужика, а после этого на суде Клана и не подумал высказать сожаление о выбитых зубах.

Овладев собой, он проговорил сквозь сжатые губы:

— Майор Джовейн, я также не собираюсь нарушать приличий — соблюдем букву. Я утверждаю, что жена моя молода и наивна — если угодно, а вы постоянно подвергаете ее воздействию всякой злонамеренной чуши, которой она не в состоянии противиться. Я не могу предотвратить это законными средствами, но я проверю, чего стоит ваша честь. Я требую, чтобы вы перестали вмешиваться в мою семейную жизнь. В противном случае в моем доме вы нежеланный гость. А теперь уходите.

Джовейн вспыхнул гневом:

— Это и ее дом!

Оскорбленная — это куда хуже, чем драка — Фейлис переводила взгляд с одного на другого. Смятение охватило ее холодной арктической волной.

Осев на пол, она зарыдала.

Успокоившись не менее быстро, чем вспыхнув, Иерн опустился на колени и обнял ее. Джовейн не шелохнулся, понимая, что попал в щекотливое положение. Приличия требовали, чтобы он уходил, но тогда надо будет признать свое окончательное поражение.

Гордость взыграла в нем и взяла верх. Джовейн остался.

Фейлис уже негромко всхлипывала.

— Пожалуйста, — промолвила она, — вы мне оба так дороги…

Иерн поднял ее, подвел к кушетке, уложил и подложил подушку под голову. Потом погладил по голове.

— Успокойся, любимая. Все будет хорошо.

Подойдя к буфету, он извлек оттуда бутылку вина и три бокала. Бросил кислый взгляд на Джовейна.

— Итак, цивилизованные люди не бьют физиономий, — подытожил он. — Давайте спокойно поговорим и выпьем, как полагается родичам из одного Клана.

— Благодарю вас, — достойным образом ответил Джовейн.

Иерн налил вина и раздал бокалы, однако ободком своего прикоснулся только к бокалу Фейлис. Она ответила дрожащей улыбкой. Тепло ладоней извлекло из бокала утешающий аромат. Джовейн прокашлялся:

— Сэр, не разрешите ли внести предложение?

Иерн склонил голову:

— Как вам угодно.

— У нас с вами накопилось достаточно недовольства друг другом, — заявил Джовейн. — Вам не нравится мое влияние на духовное развитие вашей супруги, мне — ваше, однако мы с ней встречаемся нечасто, и все время на людях. Безусловно, нам стоит обсудить все честно и с глазу на глаз, но сперва, я полагаю, необходимо разрядить атмосферу.

Напрягшись, Иерн проговорил:

— Что вы предлагаете?

Джовейн коротко хохотнул.