Миры Пола Андерсона. Том 8

Она остановилась перед ним. Плащ у нее был перекинут через руку. Указания распорядителя ее не касались — она была опытной наставницей начинающих.

— Я пока не хочу возвращаться, — сказала она. — Стражники их отвезут. А мы с тобой потом наймем лодку. — Она отбросила за плечо упавшую на грудь косу. — Ариадна ведь велела мне быть твоей проводницей.

— Ты очень добра.

— Нет. С тобой интересно.

Он не мог отвести от нее глаз. Эрисса в семнадцать лет! Тоненькая, грациозная, еще не помеченная временем и горем, с распущенными волосами… Ее улыбка угасла. Краска разлилась по щекам, горлу, груди. Она набросила шерстяной плащ на плечи и закуталась в него.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Прости, — пробормотал Рид. — Просто я… никогда еще не видел близко девушку, которая танцует с быками.

— А-а! — Она повеселела. — Я самая обыкновенная. Вот погоди, когда мы поедем весной в Кносс на празднества! — Она зашпилила плащ у горла. — Так идем?

Он зашагал рядом с ней.

— Ты живешь тут каждую зиму? — спросил он, чтобы прервать молчание. Ответ он уже знал от нее сорокалетней.

— Да. Помогаю обучать новеньких. И быков тоже. И сама разминаюсь после летнего безделья. Лето я провожу в Кноссе или в нашем загородном доме. А иногда мы даже путешествуем. Мой отец богатый человек, у него есть несколько кораблей, и если он плывет в какое-нибудь приятное место, то берет с собой нас, своих детей.

— Хм-м… А как он отнесся к тому, что ты захотела стать танцовщицей?

— Пришлось немножко подластиться к нему. Хуже было с матушкой. Хотя, конечно, родители не могут помешать, если ты решила. Зова, как Лидра, наша ариадна, я не слышала. Просто мне казалось это таким увлекательным, таким волнующим! Ты возмущен? Только не сомневайся: я очень счастлива, что служу нашей Владычице и Астерию. Но вот стать жрицей не хочу. Я хочу иметь много детей. И, знаешь, танцовщица знакомится со всеми завидными женихами Талассократии. Взять ее в жены такая честь, что она может выбрать любого. Наверно, этой весной я буду танцевать на празднике в последний раз… — Ее веселый щебет оборвался, она схватила его за руку. — Данкен, что с тобой? У тебя губы скривились, точно ты вот-вот заплачешь. Что случилось?

— Ничего! — буркнул он. — Вспомнил старое горе.

Она продолжала идти, не выпуская его руки. Никто на Атлантиде не осмелится причинить ей вред, подумал он. Огороженный луг остался далеко позади, тропа уводила их все ниже по склону. Ветер колыхал траву и кусты, вздыхал в древесных ветвях. Рид ощущал аромат ее тела, согретого солнцем, теплого, как солнечные лучи, припекавшие его спину, теплого, как пальцы, переплетенные с его пальцами.

— Расскажи мне о себе, — попросила она. — Ты, наверно, важный человек, если ариадна оставила тебя тут.

Лидра приказала ему молчать о предсказанной им катастрофе. Он был вынужден признать, что это пока имело смысл, — паника никому пользы не принесет. Она хотела бы скрыть и его чудесное появление в Египте, но он указал, что это невозможно. Слух успел распространиться по Афинам, и моряки Диорея, прежде чем отплыли, уж наверно, не преминули рассказать про такое в атлантидских харчевнях и веселых домах.

— Не думаю, что сам я так уж много значу, — ответил Рид своей спутнице. — Но я попал сюда издалека, таинственным образом и надеюсь получить совет от верховной жрицы.

Он рассказал ей свою официальную версию: ни намека на путешествие во времени, зато много об Америке. Она слушала с широко открытыми глазами. А он говорил и пытался вспомнить лицо Памелы. Но не мог и видел только лицо Эриссы. Юной Эриссы.

— Ты останешься здесь, пока я тебя не отпущу, — сказала Лидра.

— Но говорю же тебе, необходимо предупредить миноса, — возразил Рид.

— Твое слово будет значить для него больше моего? — холодно отрезала она. — Я еще не убеждена, что ты говоришь правду, изгнанник!

Да, подумал он, нормальному человеку трудно поверить в конец мира.

Они стояли на крыше храма в холодных сумерках. Металлически поблескивала бухта. Большой остров и город тонули в мутной мгле — до освещения улиц должны были пройти века и века. Но небо было освещено — тускло-багровыми отблесками на дыме, поднимающемся из вулкана. Иногда из его глотки вылетали снопы искр и слышалось подземное ворчание. Рид сказал:

— Разве все это не подтверждает истинность моих слов?

— Он и прежде говорил, — ответила ариадна. — Иногда он выплевывает камни, пепел, раскаленные скалы и гремит голос Астерия. Но торжественная процессия к вершине, молитвы, жертвоприношения, брошенные в его глубину, всегда его успокаивали. Неужто он разрушит святилище своей Матери, своей Невесты и Оплакивающей его?

Рид покосился на нее. Голову ей скрывал капюшон, на фоне темного неба смутно рисовался острый профиль, но он разглядел, что она смотрит в вулкан с напряжением, далеким от ее спокойного тона.

— Тревогу простых людей ты сможешь усыплять до последнего дня. Но свою тревогу?

— Я молюсь о ниспослании мне знака.

— Но какой будет вред, если ты отошлешь меня в Кносс?