Миры Пола Андерсона. Том 8

И в этой игре было много интересного. «Грифоны» левитировали, а их крохотный защитник обернулся пеликаном. Душанович, превратившись в кондора, схватил его, заработав очки для наших. Андревски стал здоровенным оленем и удерживал противника довольно долго. А Пилсудский, поймав мяч, превратился в кенгуру. Он отлично работал ногами и уворачивался от перехвата (у парня был еще и тарнкаппен, плащ-невидимка, но следы его ног были хорошо видны), а потом отдал мяч Мстиславу. Драконы кружили над ним, ожидая, что Мстислав обернется вороном, чтобы добраться до ворот, но он отбил их встречные чары (отчего рядом с ним сверкнула молния) и превратился в свинью… густо смазанную салом! (Конечно, это все были простенькие и веселые трансформации, и чары для них нужны были несложные — совсем не похожие на те грозные и ужасные слова, которые мне пришлось услыхать перед рассветом…)

Чуть позже ошибка в игре отбросила нас на пятнадцать ярдов назад: Доминго нечаянно наступил на счетчик очков, бегавший по полю; тот мгновенно засвистел и выкрикнул несколько имен «Драконов». Но в общем никакой беды не случилось, а чуть позже противник тоже схлопотал пенальти — когда Торссон от волнения метнул грозовую молнию. К концу первого периода счет был 13:6 в пользу Трисмегистуса, и толпа зрителей от избытка чувств готова была взлететь в воздух вместе со скамейками.

Я сдвинул шляпу на затылок, одарил крикуна, сидевшего рядом, язвительным взглядом и уставился в хрустальный шар. Джинни веселилась куда больше, чем я; она прыгала и кричала, совсем, похоже, не замечая, что Аберкромби держал руку на ее плече. А может, она ничего не имела против?.. Я достал из кармана фляжку и основательно к ней приложился.

На поле выбежала веселая команда шутов. Их инструменты выделывали в воздухе антраша, гудя и барабаня, в то время как шуты совершали традиционный марш к Королеве студенческого городка. Мне говорили, что обычно она выезжает навстречу им на единороге, но в этом году почему-то единорог отсутствовал.

Вдруг волосы на моем затылке встали дыбом и я почувствовал, как меня захватывает слепой порыв — инстинкт превращения в зверя… Я едва успел остановиться и вернуть свое человеческое естество… меня пробрал озноб. Воздух насыщала опасность. Неужели никто этого не чувствует?

Я направил хрустальный шар на веселую команду, отыскивая источник, едва слыша вопли болельщиков…

Алеф-гимел-далет-бу!
Номин-домин-хау-ву!
Размягчим мы их огнем,
И булавками проткнем!
И с победою уйдем!

Макилрайт!..

— Эй, мистер, что-то не в порядке? — Первокурсница отпрянула от меня, и я осознал, что рычу.

— О, ничего… надеюсь. — Собрав волю в кулак, я заставил свое лицо остаться лицом человека.

Полноватый блондин, которого я приметил в команде болельщиков, с виду совсем не казался опасным, но вдруг что-то молнией мелькнуло в моем мозгу… Я ведь прежде имел с ним дело, и…

Я его не выдал в тот раз — но ведь именно он чуть не уничтожил химический кабинет Грисволда. Этот парень учился на подготовительном отделении медицинского колледжа; он совсем не был злым человеком, но в нем самым неудачным образом сочетались способности к магическому Искусству — и полная безответственность. Студенты-медики вообще всегда славились склонностью к шуткам, но шуткам безобидным, вроде той, когда в девичью спальню запускали вальсирующий скелет. И этот блондин стремился быть похожим на своих коллег.

В тот день Грисволд демонстрировал действие катализаторов, а Макилрайт, пробормотав заклятие-каламбур, заставил выскочить из пробирки кота. Вот только он ошибся в количественной части заклятия, и вместо кота в лаборатории появился саблезубый тигр. Поскольку заклятие было несерьезным, тигр хромал и здорово кренился на правый борт — и тем не менее зверь получился злобный, и могла начаться паника. Я бросился в кладовую, обернулся волком и выгнал зверя в окно, а потом загнал на дерево, где он и сидел, пока не явились специалисты из департамента по изгнанию бесов.

Я знал, кто устроил все это, и, отведя Макилрайта в сторону, предупредил его, что, если он еще раз устроит безобразия во время занятий, я ему отгрызу голову в самом буквальном смысле. Шутки вещь хорошая, но не за счет студентов, которые в самом деле хотят чему-то научиться, и не за счет престарелого анахронизма, который изо всех сил старается их научить.

— НАЧАЛИ!..

Предводитель команды шутов взмахнул рукой, и в воздухе рассыпались мелкие цветные огоньки, тут же соединившиеся в длинный язык пламени. Пламя взметнулось выше человеческого роста, переливаясь красным, голубым, желтым, окруженное роем искр… Прищурившись, я всмотрелся в него — и различил в центре огненной ауры гибкий раскаленный силуэт, похожий на ящерицу.

Первокурсница рядом со мной жалобно пискнула. Выпускник с другой стороны потрясенно пробормотал:

— Что это? Демон?

— Нет, это огненная элементаль, — буркнул я. — Саламандра. Чертовски опасная штука, особенно если рядом много дураков.