Миры Пола Андерсона. Том 8

— Что?! — Я недоверчиво вгляделся в навалившуюся на меня темноту. — Какого черта, вы о чем? Мы же не дошли до замка!

— Да. Если угодно — можете идти к нему. И если сумеете.

Я услышал, как он зашагал обратно по тропинке. Но камешки не скрипели под его ногами. Он шел мягко и быстро, словно крадущийся к добыче зверь.

Он шел к дому, где осталась Джинни.

На какое-то мгновение я словно окаменел. Я слышал каждое движение воздуха, шорох сухой полыни, далекие вздохи океана… А потом бешеный удар моего сердца заглушил все.

— Джинни! — закричал я.

Я сорвался с места и побежал. Под ногу мне подвернулся камень, и я растянулся на земле, ободрав руки. Но тут же вскочил и полез вверх по склону лощины, проклиная все на свете, продираясь сквозь кустарник и кактусы.

И снова зацепился за что-то ногой и упал. На этот раз я здорово ударился головой о валун. Я не поранился всерьез, но боль была очень сильной, из глаз посыпались искры, и минуту-другую я лежал, наполовину оглушенный.

И тут я ощутил чье-то присутствие в ночи.

И сквозь безнадежное одиночество, проникшее от этого существа в самую глубину моей души, я ощутил напряженное ожидание.

…теперь — успешно, с третьей попытки… оба они, он — мертв, она — развращена… а потом она будет страдать от раскаяния… перестанет угрожать мне, ведь до сих пор от них исходила угроза… наконец-то безопасность…

И тогда меня пронзила мысль, куда более страшная, чем боль: Маледикто не мог сам так повлиять на Джинни, он не настолько силен, чтобы сломить ее любовь, и гордость, и стыдливость… нет, сам искуситель в его лице преследовал мою любимую…

Не знаю, что замышляли силы зла. Но мгновенное видение: Джинни наедине с Маледикто — освободило меня от всего… от боли, от усталости и даже от воспоминания об усмехающемся Наблюдателе. Я взвыл от ярости и отчаяния, вскочил и бросился бежать.

Я словно стал берсеркером. Я совсем не осознавал, что делаю. Конечно, так и было задумано — что я свалюсь с какого-то утеса и расшибусь насмерть. Но полузвериные инстинкты и рефлексы… я так полагаю… спасли меня.

Вскоре я совсем задохнулся и умерил шаг. И эта вынужденная остановка вернула мне здравомыслие.

Я огляделся по сторонам — и не увидел ни замка, ни дома. Я заблудился.

Глава 16

Мой взгляд скользнул вниз по обрыву. Там смутно поблескивало море. Разум окончательно вернулся ко мне. Маледикто ловко устранил меня с пути и почти убил меня: будь я обычным человеком, а не тренированным оборотнем, Маледикто преуспел бы. Но я умел немного больше, чем он догадывался, — например, видеть в темноте. Я пробормотал соответствующую формулу и почувствовал, как меняется сетчатка глаза. В ту же секунду я увидел все на многие мили вокруг. Конечно, я различал все не слишком четко: человеческая сетчатка не может уверенно воспринимать инфракрасные волны… однако я разобрался в местности и понял, где нахожусь. И направился прямиком к дому.

Но я двигался ужасающе медленно. А Маледикто шел гораздо быстрее, чем человек.

Но вот наконец над холмами взошла почти полная луна.

Я обернулся волком, не успев даже как следует осознать этого. Я не стал задерживаться, чтобы раздеться, а на ходу сорвал с себя одежду и понес ее в зубах. На мне остались лишь эластичные шорты. И я стрелой помчался к дому. Если вы думаете, что огромный волк с куцым хвостом должен выглядеть в шортах смешно, то вы, наверное, правы, — но мне в тот момент было все безразлично.

Волчьи глаза видят не слишком далеко. Но я чуял свой собственный след, проложенный в измятой траве и сломанных кустах. Я отыскал тропинку и нашел другой запах. Теперь я понял, что скрывалось в нем.

Маледикто был демоном.

Мне не приходилось прежде сталкиваться именно с таким представителем адского племени, и мой волчий мозг не мог угадать, каковы свойства этого демона. Тем более я не догадывался, что ему может быть нужно от Джинни. В моем мозгу хватало места лишь для ненависти.

Наконец вдали показался дом. Я домчался до него и прыгнул через заборчик в патио. Там никого не оказалось. Но окно спальни, выходящее на море, было открыто. Я одним махом влетел внутрь.

Он держал ее в объятиях. Она еще отталкивала его, сопротивлялась, но глаза ее были закрыты и силы иссякли.

— Нет, — шептала Джинни. — Нет, помогите, не надо, Амарис, Амарис, Амарис…

Ее руки потянулись к его горлу, но соскользнули на плечи… Они замерли, прижавшись друг к другу в полутьме.

Я взвыл и вцепился в него зубами.

Его кровь совсем не была похожа на человеческую. Она пьянила, как вино, она жгла и пела во мне. Я не осмелился укусить его еще раз. Еще одна капля этой крови — и я, пожалуй, улегся бы у его ног, как собака, умоляя погладить меня. Я обернулся человеком.