Миры Пола Андерсона. Том 9

— О нет, не стану! Это было известно уже в древние времена. Даже в языческой Британии, до прихода римлян, этот факт был признан.

Руперт откровенно заинтересовался:

— Как это?

— Но разве разгневанный Лир не воскликнул: «Разящий гром, расплющи шар земной!»?[2] Я бы не осмелился утверждать, что великий историк говорит неправду.

— Мне давно хотелось в этом разобраться, — сказал принц. — На континенте так много записей и хроник сгорело во время нашествия римлян, что Шекспир остался чуть ли не единственным нашим источником… да есть немногое о более давних временах, о греках, первом королевстве Богемии, имевшей тогда выход к морю, или о прежней России… Но что записывал великий историк — факты или всего лишь легенды? Да и может ли подлинная правда пройти через испытания веками?

— Может, если она предназначена для избранного Богом народа, — торжественно произнес Шелгрейв. — Этот народ — англичане, а он — их историк.

В глазах Руперта сверкнула насмешка:

— Ну, я наполовину англичанин. Продолжайте.

Шелгрейв прошелся взад-вперед, сложив руки за спиной, и заговорил торопливо:

— Но разве вы не согласны с тем, что англичане избранный народ, ведь это видно из их национального характера, из языка, возвышенной речи благородных людей и простолюдинов… он существовал еще до того, как воздвигнуты были стены Трои, до Афин Тезея… А когда мы тщательно изучаем нашу английскую Библию, нетрудно увидеть, кем были наши предки: не кто иной, как одно из десяти племен Израиля! Их потомки в других местах смешались с местными племенами и почти утратили свою первоначальную природу, однако тут, в удаленной Британии, они остались сами собой, не смешиваясь с римлянами, саксонцами, датчанами — хотя, все они родственной нам крови. И хотя их много раз обманывали, как израильтян во времена Абрахама, они всегда хранили зерно истины, расцветшее в душе Великого Историка.

Руперт потер подбородок:

— Да, это может быть… Я однажды ночевал в его доме.

Шелгрейв резко выпрямился:

— Вы?!

— Да, около года назад. Королева незадолго до того вернулась в Англию с войском и деньгами. Я сопровождал ее до Оксфорда, где находился ее супруг-король. И так уж случилось, что я провел одну ночь в Стратфорде. Его внучка с мужем по-прежнему живут в том доме, и они оказали нам гостеприимство. На следующий день я помолился на его могиле.

Руперт снова посмотрел через парапет вниз. Перед ним лежали развалины аббатства. Принц указал на них.

— Если вы так уважаете старину, — сказал он, — почему вы стремитесь уничтожить былую славу подобных мест?

Шелгрейв подошел ближе. Голос пуританина прозвучал резко и хрипло:

— Мы восстановим истинную древность — вернем времена Иеговы-Громовержца и его Сына, изгнавшего менял из храма… и лишь Он один останется в душах людей. О мой лорд, я думал, вы были протестантом.

— Прежде всего я просто христианин, — заметил Руперт, стараясь говорить спокойно. — И вопреки всем ошибкам, те стены были оплотом правды.

— Когда закончится эта братоубийственная война, я разрушу их, сровняю с землей и поставлю там железные моторы.

— Варварство! Зачем?

— Чтобы изгнать тех духов, что время от времени являются туда и которых видят преданные им люди, бродящие в развалинах и вон в том лесу, — Шелгрейв указал вдаль. — Да, верно, римская церковь сначала была непорочна — в те времена, когда блаженный Августин проповедовал в Саксонии. Но явился Змий, вместе с ересью и язычеством — и сильнее всего его влияние сказалось в западных землях, где так называемые христиане кельты творили свои обряды в Ирландии, Уэльсе и в самом Гластонбери…

— Говорят, Гластонбери был Авалоном короля Артура.

— Если и так, то после Артура там все разложилось. И здесь произошло то же самое, и вскоре католики примирились с язычеством. Святые являлись весной, чтобы благословить поля — какая им была разница, кого считали святым? Танцы Мая и Морриса стали в конце концов просто непристойными, а вместо Рождества праздновали зимнее солнцестояние. Местные жители продолжали подносить молоко и зерно эльфам, а священники закрывали на это глаза… ох, да ведь они требовали уже, чтобы Пака произвели в христианские святые! — Шелгрейв вцепился в рукав Руперта. — Но не ошибитесь, — прошипел он, — все эти твари и вправду существуют, и ведьмы, и дьяволы, и Люцифер, они насмехаются над Творцом и строят ловушки ада… У меня есть одна немецкая книга, которую вам следует прочесть, — Malleus Maleficarum, в ней объясняется все, и рассказывается, с какими муками добывается правда, и лишь огонь и вода могут уничтожить зло, лишь веревка и перекладина — задушить его!

Руперт некоторое время молча разглядывал Шелгрейва, потом сказал:

— И вы еще изучаете астрономию! Думаю, мне лучше вернуться вниз, в мою камеру!

Глава 4

Комната в башне