Миры Пола Андерсона. Том 9

Нанеся еще несколько ударов по блокам и веревкам и убедившись, что восстановить оборудование теперь невозможно — нужна полная его замена, Руперт вошел в кабинку оператора, взял толстую книгу и едва заметно улыбнулся, взглянув на титульный лист, где было указано, что печатник, выпустивший шифры, получил свое свидетельство несколько лет назад как «придворный книгоиздатель и торговец канцелярскими принадлежностями». Выйдя из кабинки, принц сказал:

— Будь добр, старик, дай трубу. Не бойся гнева твоих нанимателей. Ты же ничего не можешь поделать против нас.

— Это верно. И слава Богу, сэр. — Старик протянул принцу инструмент.

Руперт вздернул брови и внимательно посмотрел на маленькую сгорбленную фигурку в поношенной одежде.

— Так ты предан королю?

— Умоляю, не говорите так громко! — испуганно ответил оператор. — Ведь тогда меня выкинут отсюда, чтобы я умер с голоду… ну, это бы и неважно, мне все равно с тех пор, как моя Сара докашлялась до смерти… как я умолял, чтобы мне дали немножко угля, и я мог бы согреть ту конуру, в которой мы жили… но после выплаты налогов, да когда еще купишь немножко бобов — что остается?.. Нет, сэр, я боюсь не за себя. Наш с Сарой сын, наш единственный сын остался в живых, и его жена, и наши внучата… все они работают на фабрике да на путях в Брэдфорде, и что станется с ними? Они и так вечно голодны… — Старик попытался выпрямиться, чтобы встретить взгляд Руперта, но он слишком долго ходил согбенным… — Во времена моего детства все было по-другому, — продолжил он. — Я-то застал лучшие времена, и теперь проклинаю этот прогресс… Ну конечно, не скажешь, что наш сквайр был ангелом, нет, сэр. И не таким уж это было удовольствием — махать серпом от восхода до заката, пока коленки не задрожат, и нет сил удержать сынишку на руках… Но, сэр, мы принадлежали сквайру, и у нас были не только обязанности, но и права, восходящие еще ко временам графа Сиварда. Да, сквайр заставлял нас вертеть его жернова, загонять для него дичь, а уж если мы попадались на ловле его зайцев, нам задавали трепку или на целый день запирали в чулан… Но, сэр, клянусь Богом, сквайр никогда не огораживал выгоны для скота и никогда никого не лишал дома, а его леди не оставляла без помощи больных и старых… да, сэр, храни Господь короля!

Уилл затоптался на месте.

— Ваше высочество, мы ведь не слишком еще далеко уехали, — напомнил он.

— Да. Разжигай огонь для нашего железного слона. — Руперт похлопал старика по тощему плечу, повернулся и вскочил на платформу локомотива. Застучала лопата Уилла, загудело пламя в топке, дернулись рычаги колес, и локомотив тронулся с места.

Старик-оператор, стоя под громадиной семафора, махал рукой, пока поезд не скрылся из глаз.

Дальше к югу

Окрестности оставались холмистыми, но пастбища постепенно уступали место полям. Пшеница волновалась под легким ветерком; зелень лугов отливала изумрудом. Местами виднелись ряды косцов, за которыми шли женщины с граблями. Среди больших поместий здесь еще сохранились свободные фермы, с домами наполовину деревянными, наполовину кирпичными, и яблоневыми садами. На запад плыли огромные голубовато-белые облака.

Поезд с грохотом мчался вперед. Руперт внимательно следил за показаниями приборов и за рельсами. Его радовало ощущение скорости, биение мотора… Жар и дым казались веселым дыханием свободы. Ни земные, ни небесные силы не могли остановить движение. Принц громко рассмеялся и запел кавалерийскую песню, которую слышал во время войны на континенте, время от времени дергая шнур свистка.

Morgenrot,
Morgenrot,
Leuchtest mir zum frühen Tod?
Bald wird die Trompete blasen.
Dann muss ich mein Leben lassen,
Ich und mancher Kamerad!

Уилл Фарвелл, набросав полную топку угля, тяжело вздохнул и отставил в сторону лопату. Потом дотронулся до руки принца.

— Послушайте, мой лорд… — Когда принц оглянулся, он продолжил, стараясь перекричать шум локомотива: — Может, я и некстати об этом, раз уж Господь послал нам этот кипящий чайник для спасения, только вот где мы возьмем для него огоньку, когда он все сожрет? Пожалуй, впереди нас ничего хорошего не ждет, одно гнездо бунтовщиков едва ли лучше другого…

— Верно. Ну, придумаем что-нибудь, я знаю местные дороги.

Уилл вытаращил глаза.

— Знаете? Ну, я никогда не верил россказням о том, что ваше высочество умеет разговаривать со зверьми, но сейчас… вам что, о дорогах местные мышки рассказали?

Руперт, поглядывая на пульт управления, объяснил:

— Видишь ли, я всегда интересовался искусством механики не меньше, чем искусством гравировки и алхимии. В этом мы с сэром Мэлэчи оказались похожи. И он был просто счастлив поговорить о том, что он уже сделал и что планирует. Без сомнения, он-то думал, что это может помочь обращению меня в его веру… — Взгляд принца стал темнее сажи, покрывшей его лицо.

— Ну да, — заметил Уилл, — а потом бы они во имя Духа Святого уморили вас голодом.

Руперт кивнул.