МИРЫ ПОЛА АНДЕРСОНА Том девятнадцатый

— Боже мой, ну и вид у вас — краше в гроб кладут! — нахмурил­ся Свобода. — Не думаю, что вы протянете еще хотя бы день.

Коффин с трудом сел.

— Протяну, протяну, — сказал он, еле ворочая языком. — Что вы предлагаете? Насчет направления поисков, — уточнил он, что­бы Свобода понял его правильно. Общение требовало неимовер­ных усилий. У меня песок в извилинах. Я не способен больше думать. И он тоже. Но я могу идти вперед, даже когда мозги совсем отка­жут. А сможет ли он ? И захочет ли ?

— Я предлагаю идти вдоль каньона на юг, пока не стемнеет. А завтра утром отправиться назад к Расщелине. Так мы опишем большой треугольник.

— А что, если Дэнни пошел на север? Северную сторону тоже надо обследовать.

Свобода пожал плечами:

— Пойдем вместо юга на север, если хотите. Это все равно. Но не в оба направления сразу. Завтра пора выбираться наверх. Здесь оставаться опасно. Мы не имеем права так рисковать, нас обоих ждут дома семьи.

— Но Дэнни жив! — в отчаянии воскликнул Коффин. — Мы не можем бросить его тут!

— Послушайте! — Свобода сел по-турецки, провел пятерней по волосам и протянул к Коффину ладонь. Все его доводы продиктова­ны страхом, а не рассудком, подумал Коффин, и все они для меня пустой звук. — Допустим, что малыш не упал с того утеса у водопада.

Допустим, он добрался до леса, и не отравился, и не умер с голоду. Допустим, что он не утонул в озере, что его не покусали ядовитые пчелы, которых видели в нижних землях, и не сожрала местная разновидность кошака. Эти допущения слишком мало­вероятны, чтобы ставить на них наши жизни, но все же допустим. Я готов даже допустить, что мальчик заблудился в лесу, пытаясь найти обратную дорогу, а на самом деле спускаясь все ниже и ниже. Но вы представляете, как он ослабел в этом воздухе? Я уже сейчас еле двигаюсь. А подышав три-четыре дня здешней дрянью, я смогу только лечь и умереть. Дэнни ведь еще ребенок — вернее, был ребенок. У него обмен веществ быстрее нашего. И сравнительный объем легких больше. А мышечная выносливость, наоборот, мень­ше. Коффин, он мертв.

— Нет.

Свобода стукнул ладонью по земле, потом еще и еще, пока не вернул себе самообладание.

— Думайте как хотите. — Ветер подхватил его слова и унес. — Я обещал вам с Вулфом, что буду искать два дня. Завтра утром я возвращаюсь. Все, это решено. Какие будут соображения?

— Мы можем продолжить поиски ночью, — не сдавался Коф­фин. — Неужели вы способны тридцать часов просидеть у костра, сложа руки, в то время как Дэнни...

— Хватит! Заткнитесь, иначе я за себя не ручаюсь!

Взгляды скрестились. Челюсти у Свободы напряглись. Все рас­суждения о справедливости как ветром выдуло у Коффина из голо­вы. Осталось лишь сожаление о том, что он не в силах предотвра­тить неизбежное. На мгновение печаль почти затмила головную боль. Ветер бил в спину, сгибал ее, выл и толкал к югу вдоль каньона, эхом вторившего его завываниям. Свобода сидел на земле. Прости меня. Джудит всегда была добра к Терезе. Прости меня, Ян.

Коффин вытащил пистолет.

— О Боже, нет! Что вы делаете?! — Свобода, вскочив на колени, рывком бросился вперед. Оба они повалились в траву.

Ладонь Яна сомкнулась на правом запястье руки, державшей пистолет. Коффин левым кулаком ударил его по голове. Костяшки пальцев пронзила боль. Свобода растянулся поверх живота космо­летчика и вдавил правое плечо ему в подбородок. Пригвоздив та­ким образом Коффина к земле, он обеими руками ухватился за пистолет, силясь вырвать его из судорожно сжатых пальцев.

Коффин молотил по ребрам и спине Яна полуонемевшим кула­ком. Свобода, казалось, не замечал ударов. Перед глазами у Коф­фина поплыли черные круги. Старею я, старею. Рюкзак мешал ему обхватить Свободу за плечи и помочь своей правой руке удержать оружие. Ветер ли шумел у него в ушах, или этот шум — предвест­ник обморока?

Ослабевшая левая рука наткнулась на что-то твердое. Пальцы вцепились в рукоятку с насечкой. Сам того не осознавая, Коффин вытащил из кобуры пистолет Свободы и стукнул Яна стволом в висок. Выругавшись, Ян отпустил его правую руку и потянулся за своим оружием. Освободившейся рукой с пистолетом Коффин на­нес противнику сокрушительный удар за ухом.

Свобода обмяк. Коффин, извиваясь всем телом, выполз из-под него. Они лежали рядом друг с другом, уткнувшись лицами в траву. Какая-то зверюга с кожистыми крыльями пролетела совсем низко, приглядываясь.

Пистолеты в обеих руках заставили Коффина очнуться первым. Он отполз в сторону, чтобы не подвергнуться внезапной атаке. Через несколько минут он сумел подняться. Свобода тем временем уже сел. Лицо у шахтера было белым, кровь склеила пряди волос и стекала вниз, на шею. Он рассматривал Коффина, не говоря ни слова, так долго, что тот забеспокоился, не поранил ли спутника всерьез.