Миры Прота. Отчёт Прота на Ка-Пэкс (ЛП)

Мы все пребываем в иллюзии, что время постепенно ускоряется по мере нашего приближения к старости. В своей работе Альберт предположил, что это ощущение нас не обманывает и имеет под собой реальную основу: время действительно ускоряется, и это как-то связано с расширением Вселенной. На презентации он в слезах уверял шокированных учёных, что время действительно ускоряется, что жизнь всё быстрее проходит мимо него и сидящих в аудитории. После встречи со своим психиатром он был госпитализирован в «Большой Институт»[25] в Колумбии, где Альберта активно лечили электрошоком и другими методами, но не достигли успеха, поэтому направили его к нам. Сейчас он большую часть времени проводит в своей комнате с карандашами и кипами бумаг в лихорадочной попытке совершить невозможное: найти способ замедлить или остановить время с помощью математики. Как ни странно, когда Альберт слишком устаёт, чтобы думать, то тихо сидит и ничего не делает, чтобы заставить минуты течь настолько медленно, насколько это возможно. Как и многие наши пациенты, Альберт спит очень мало. На психоаналитических сессиях он мучительно стонет и ёрзает в кресле, затем резко вскакивает и бежит за дверь в надежде компенсировать потерянное время.

Следующий пациент — женщина, страдающая необычной формой шизофрении или ранее неизвестным видом биполярного расстройства личности (ранее называвшегося маниакальной депрессией). Пациентка, назовём её Алиса, иногда видела себя совсем крохотной, размером с насекомое, в мире гигантов. В такие моменты Алиса с ужасом представляла, как её давят ботинком или как она тонет в чашке чая, как её съедает кошка и т. д. В другие периоды она ощущает себя гигантской и всемогущей, имеющей безграничный контроль над всем, что её окружает, включая персонал и других пациентов. Иногда Алиса кажется совершенно нормальной и просит своего лечащего доктора (Гольфарб) «выпустить её из этого сумасшедшего дома».

Мы понятия не имеем, по какой причине у неё развилось столь необычное отклонение, как и не знаем, откуда возникли другие фобии[26], компульсии[27] и социальные девиации[28], жертвам которых не удавалось помочь даже с помощью самых современных нейролептиков.

Карл Бимиш поддержал Вирджинию с предложением, что прот может поговорить с кем-то из этих пациентов. Подозреваю, это и было причиной обсуждения Альберта и Алисы в ходе собрания. Никто, кроме меня, возражений не имел. Я настаивал, что, несмотря на удивительную способность прота помогать пациентам в прошлом, наша главная ответственность — это Портер и его исцеление. Роберт снова находится в том же состоянии, с которым поступил в наш институт, и мы понятия не имеем, что стало причиной регрессии. Однако я согласился поинтересоваться у прота перспективами лечения других пациентов, а коллег попросил выяснить планы каждого из подопечных касательно путешествия на Ка-Пэкс.

Моим главным приоритетом было заново интегрировать сильную личность прота с личностью Роберта Портера, чтобы рано или поздно его семья снова зажила нормальной жизнью: Жизель заново обрела бы мужа, а их сын — утерянного отца.

Прот показался весёлым и расслабленным, когда пришёл в мой кабинет на следующее утро.

— Счастливого Дня Ветеранов![29] — выпалил он, когда подходил взять грушу.

Я наблюдал, как он ест весь фрукт целиком, как обычно причмокивая губами. Это было восхитительно и отвратительно одновременно.

— Что ты знаешь про День Ветеранов?

— Только то, что обычно его называли «День Перемирия»[30], но затем поменяли название, поскольку оно создавало неверное впечатление.

— Какое впечатление?

Чав, чав, чав.

— Что мир на Земле — это здорово. Вы предпочли славить своих воинов, чтобы было легче привлечь в армию новых. Ты не знал?

Частица груши пролетела по комнате.

— Считаешь нас жестоким, воинственным видом?

Прот смотрел на меня с некой долей изумления.

— Если не так, то почему вы учите своих детей гордиться уничтожением «врагов»?

— Я не учу своих детей…

— Но ты ведь отправляешь их в школу, так? Они смотрят телевизор, так? Ты даже возил их в Геттисберг![31] Что они подумают про все эти героические битвы минувших войн?

Я смотрел на прота, сидящего в тусклом свете с ногой, обезоруживающе подложенной под себя.

— Скажи, у Роберта были игрушечные солдатики?

— Я видел несколько, когда прилетел в первый раз.

— Только во время первого визита?

— Ага.

— А впоследствии у него не возникало никаких проблем с военными?

Прот вскинул брови.

— Откуда мне знать?

— Он никогда не упоминал, что хочет пойти в военные или наоборот избежать службы в армии?

— Нет, никогда.

Я сделал пометку узнать, не умер ли друг или родственник Роберта на войне во Вьетнаме[32]. И не был ли одет убийца его жены и дочери в военную форму, когда Роб с ним встретился.

Когда прот вцепился зубами в следующую грушу, я спросил, как он себя чувствует в связи с возвращением в МПИ.

— Вы привезли новых пациентов с тех пор — очень любопытные существа в каждом отделении!

Я напомнил себе узнать, что он думает о пациентах, пока наше время не закончилось.