Миры Роберта Хайнлайна. Книга 13

— Вызываю главного инженера Стивенса, вызываю главного инженера Стивенса.

Глисон щелкнул переключателем.

— Он здесь. Говорите.

— Шифровка на коде компании: «Потерпел аварию в четырех милях к северу от Цинциннати. Ехать ли мне в Небраску или доставить сами знаете что собственноручно?» Конец сообщения. Подпись: «Мак».

— Скажите ему, пусть возвращается, хоть пешком, — прорычал Стивенс.

— Хорошо, сэр.

Аппарат выключился.

— Твой помощник?

— Да. Это уже последняя капля, шеф. Мне подождать и постараться выяснить, насколько серьезны повреждения, или попытаться встретиться с Уолдо?

— Встречайся с Уолдо.

— О'кей. Если от меня не будет никаких известий, пошлите мое выходное пособие в гостиницу Палмдейл в Майами. Буду лежать на пляже, четвертым справа.

Глисон позволил себе грустно улыбнуться.

— Если ты не получишь никакого результата, я буду пятым. Удачи.

— До встречи.

Когда Стивенс ушел, заговорил главный инженер по силовым установкам — впервые за время беседы.

— Если энергоснабжение городов нарушится, — мягко произнес он, — вы знаете, что случится со мной?

— Что? Станете шестым?

— Не совсем. Я буду первым, кого линчуют.

— Но энергоснабжение городов не может быть нарушено. В вашем распоряжении столько аварийных линий и средств безопасности!

— Мы предполагали, что с приемниками де Калба тоже не может ничего случиться. А вспомните седьмой подуровень в Питсбурге, когда погас свет. Лучше об этом не думать.

Док Граймс спустился в наземный люк, ведущий к дому, взглянул на дисплей, и на душе у него потеплело — он заметил, что дома ждет кто-то из друзей, знающих его домашний код. Он тяжело спустился по ступеням, оберегая покалеченную ногу, и вошел в гостиную. Как только дверь распахнулась, ему навстречу поднялся Джеймс Стивенс.

— Привет, док.

— Привет, Джеймс. Налей себе выпить. А, ты уже. Тогда плесни и мне.

— Хорошо.

Пока Стивенс выполнял просьбу, Граймс выбрался из старомодного, чужеземного покроя защитного плаща и бросил его более-менее в направлении платяного шкафа. Плащ тяжело шлепнулся на пол, гораздо тяжелее, чем можно было предположить, несмотря на внушительные размеры.

Наклонившись, Граймс стянул с себя толстые защитные штаны, не менее массивные, чем плащ. Под ними оказалось обычное рабочее трико в черную и голубую полоску. Этот стиль был ему не очень к лицу. В глазах человека, неискушенного в вопросах общепринятой одежды, — скажем, прилетевшего с Антареса, — Граймс выглядел бы неуклюжим, даже уродливым. Он сильно смахивал на пожилого жирного жука.

Джеймс Стивенс на трико внимания не обратил, но с неодобрением взглянул на брошенную на пол одежду.

— Все таскаешь этот дурацкий панцирь, — заметил он.

— Конечно.

— Черт побери, док, ты испортишь себе здоровье. Это просто вредно.

— Без него будет еще хуже.

— Вздор! Я совершенно здоров, хоть и не ношу панциря за пределами лаборатории.

— А надо бы, — Граймс приблизился к сидевшему в кресле Стивенсу. — Положи ногу на ногу.

Стивенс повиновался. Граймс резко ударил ребром ладони пониже коленной чашечки. Рефлекторный рывок был едва заметен.

— Плохо дело, — сказал Граймс после того, как оттянул правое веко своего друга. — Ты в никудышной форме.

Стивенс поспешил переменить тему:

— Со мной все в порядке. Давай поговорим о тебе.

— А что со мной?

— Понимаешь… Черт побери, док, ты портишь себе репутацию. О тебе уже поговаривают.

Граймс кивнул.

— Я знаю. «Бедный старик Гас Граймс. У него жучки в банке завелись». Не беспокойся о моей репутации. Я всегда шагал не в ногу. Какой у тебя индекс усталости?

— Не знаю. Да все в порядке.

— Неужели? Давай потягаемся. Я прижму твою ладонь два раза из трех.

Стивенс потер глаза.

— Не подкалывай меня, док. Я устал, знаю, но это только переутомление.

— Гм… Джеймс, ты, может быть, неплохой ядерный физик…

— Инженер.

— …Инженер. Но в медицине ничего не понимаешь. Нельзя год за годом облучать человеческий организм всеми видами радиации и ожидать, что не будет никаких последствий. Человек к этому не приспособлен.

— Но в лаборатории я ношу панцирь. Ты же знаешь.

— Знаю. А вне лаборатории?

— Но… Послушай, док, мне неприятно это говорить, но все твои предпосылки никуда не годятся. Конечно, в наши дни уровень радиации изрядно повысился, но в целом ничего опасного нет. Все специалисты по коллоидной химии согласны…

— Что за вздор?!

— Но ты же должен признать, что биологическими системами занимается коллоидная химия.

— Я никому ничего не должен. Это не я, а они утверждают, что коллоиды служат основой для живой ткани. Но я уже сорок лет пытаюсь всем втолковать, что нельзя безнаказанно подвергать живую ткань жесткому излучению. С точки зрения эволюционной теории, человеческий организм привыкает и приспосабливается только к естественному солнечному излучению, и даже его он плохо переносит, несмотря на плотный ионный слой. А без этого слоя… Ты когда-нибудь слышал о лучевой болезни типа X?

— Конечно, нет.