Миры Роберта Хайнлайна. Книга 21

— Не надо благодарить меня, Мо — мне каждый раз только в радость тебя спасать. Я позаимствовала немножко змей у Патти Пайвонской и стала допрашивать того придурка, подвесив его вниз головой над змеиной ямой. Это освежило его память, и он выдал нам, в какой параллели и в каком месте тебя искать — в Канзас-Сити 2184 года грегорианского календаря, начиная с двадцать шестого июня, в ранее неисследованном ответвлении второй параллели, где не имела места Вторая Американская революция. Теперь эта параллель обозначается как одиннадцатая — довольно скверный отрезок времени, и Круг уже взял ее на заметку — надо будет почистить там и прижечь, когда руки дойдут. — Хильда нагнулась и поманила Пикселя, заговорив с ним по-кошачьи: тот тут же прибежал и пристроился у нее на коленях, громко мурлыча. — Мы заслали агентов в тот Канзас-Сити, но они потеряли тебя в день твоего появления там — точнее, в ночь. Они проследили тебя от гранд-отеля «Август» до чьего-то частного дома, а оттуда до дворца мэра и карнавала на улице. Потом след оборвался. Но с тобой был Пиксель хотя он и тут чуть ли не каждый день бывал.

— Как он это делает?

— А как «Веселая Обманщица» ухитряется держаться без крена, хотя у нее ванные по обоим бортам? Морин, если ты продолжаешь верить в мир как логику, тебе никогда не понять, что такое мир как миф. Пиксель ничегошеньки не знает об эйнштейновском пространстве-времени, о предельной скорости света, о гиперскачке и прочих измышлениях теоретиков, поэтому они для него просто не существуют. Пиксель знал, в каком месте существующего для него мира находишься ты, но по-английски он изъясняется с трудом — в Бундоке. Поэтому мы перенесли его туда, где он может говорить…

— Куда это?

— В страну Оз, конечно. Пиксель не знает, что такое собор, но подробно описал его, когда нам удалось его отвлечь от исследования восхитительных новых мест. Трусливый Лев помог нам его расспросить, и Пиксель впервые в жизни был поражен — наверное, ему захотелось вырасти таким же большим. Потом мы срочно выслали отряд — вытащить тебя из тюрьмы Верховного Епископа. Но тебя там не оказалось.

— Зато оказалась я, — подхватила Дагмар. — Пиксель привел их прямо ко мне, в твою камеру — прокторы взяли меня, как только ты сбежала.

— Да, — подтвердила Хильда. — Дагмар подружилась с тобой, а это было небезопасно, особенно после гибели Верховного Епископа.

— Дагмар, прости меня!

— За что же? Все хорошо, что хорошо кончается. А посмотри, как хорошо мне здесь. Ну так вот, мы все отправились обратно в Оз, и я, послушав Пикселя, сказала Хильде, что тебя держат в гранд-отеле «Август».

— Как же так? С него ведь все и началось!

— Туда мы и вернулась — в апартаменты, которые не значились на плане отеля и куда можно было попасть только на частном лифте из подвала. Тут мы эффектно появились на сцене и застали Комитет врасплох.

К нам присоединился Лазарус — он сидел на траве у моих ног, не вмешиваясь в разговор, и я спрашивала себя, надолго ли хватит его ангельского поведения.

— Ты даже не знаешь, мама, насколько права, сказав, что все началось с отеля. Помнишь, как мы переехали — я тогда еще учился в средней школе?

— Конечно. На старую ферму.

— А потом после второй мировой войны ты продала дом, и его снесли.

Как хорошо мне все это помнилось!

— И на том месте построили гарримановский «Хилтон».

— Так вот — гранд-отель «Август» и есть гарримановский «Хилтон». Он, конечно, через два века уже немного не тот, но мы изучили хилтоновский план и обнаружили те престижные апартаменты, неизвестные широкой публике.

— Лазарус потерся щекой об мое колено. — Ну, кажется, все, Хильда?

— Вроде бы.

— Погодите! — запротестовала я. — А что же случилось с ребенком? И с мужчиной, которому оторвало руку во время аварии?

— Морин, — мягко сказала Хильда, — я тебе третий раз повторяю: никакой аварии не было. «Ребенок» — просто кукла, имитация. Которую тебе сунули, чтобы занять твои руки и отвлечь внимание. А «раненый» служил ошеломляющим зрелищем, пока тебе делали укол, — это давний инвалид, а свежая кровь — просто грим. Когда я допрашивала своего водителя над змеиной ямой, он сделался весьма разговорчив и рассказал мне немало всяких пакостей.

— Хотела бы я с ним поговорить!

— Боюсь, что это невозможно. Я не люблю, когда мои люди меня предают.

Ты у нас добрая душа, а я нет.

— Пары хирург-сестра подобраны так, чтобы лучше соответствовать друг другу с профессиональной точки зрения. — Мы все собрались в лекционном зале Мемориала Айры Джонсона, и Джубал начал свой доклад. — Вот наши предварительные наметки:

Доктор Морин — Ляпис Лазули;

Доктор Галахад — Лорелея Ли;

Доктор Иштар — Тамара;

Доктор Харао, то есть я — Джиллиан;

Доктор Лейф Хьюберт, он же Лазарус — Хильда; и, наконец Доктор Айра Джонсон — Дагмар Доббс.