Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4

— Я бы так не сказал. Я никогда не брал больше одной шестой наших запасов… и только самые необходимые вещи. Спички, патроны. То ружье, которое ты никак не мог найти. Одно одеяло. Нож. Немного провизии. Несколько свечей. Дело в том, что… Поставь себя на мое место. Постоянно существовала угроза, что ты рассердишься на меня и нам придется драться, — причем один из нас непременно будет убит, как ты мне тогда заявил, — или я буду вынужден бежать сломя голову, не имея возможности ничего взять с собой. Я решил не вступать в борьбу с тобой. Поэтому мне пришлось заняться кое-какими приготовлениями. Но я ничего не крал: ты же сам сказал, что я могу взять свою долю. Одно твое слово — и я тут же принесу все обратно.

Хью Фарнхэм задумчиво поковырял мозоль, затем взглянул на сына.

— Иногда для человека украсть — значит выжить, не так ли? Я хотел бы узнать только одну вещь. Дьюк, среди тех продуктов, которые ты унес, были банки со сгущенным молоком?

— Ни единой. Отец, неужели ты думаешь, что, если бы там было молоко, я не принес бы его назад, когда умирала Карен?

— Да, прости. Зря я это спросил.

— Это я зря не утащил несколько банок. Тогда бы их не истратили.

— Ребенок все равно не прожил столько, чтобы выпить даже то молоко, которое у нас оставалось, Дьюк. Впрочем, что об этом сейчас говорить! Нужно все вопросы решить побыстрее, но не забывай, что ты в любое время можешь вернуться. Понимаешь, твоя мать сейчас в таком возрасте, когда женщины на некоторое время становятся… несколько упрямыми… Но они потом перебарывают в себе это и остаток жизни доживают милыми старыми леди. Возможно, когда-нибудь наша семья и воссоединится вновь. Надеюсь, время от времени мы будем видеться. И… если захочешь овощей, приходи и бери, сколько нужно.

— Я как раз хотел поговорить на эту тему. Обрабатывать землю я там не смогу. Но если я, например, по-прежнему буду охотиться… нельзя ли мне будет, когда я принесу вам мяса, взять овощей?

Хью улыбнулся.

— Кажется, мы возродим коммерцию. Кстати, можешь выменивать у нас глиняную посуду — тогда тебе не придется строить собственную печь для обжига. Дьюк, короче говоря, прикинь, что вам будет нужно, чтобы завтра же мы могли начать переносить все это в пещеру. Особенно не стесняйся. Вот только…

— Что?

— Книги — мои! Тебе придется каждый раз приходить сюда, чтобы заглянуть в ту или иную книгу. В моей библиотеке они на дом не выдаются.

— Что ж, это справедливо.

— Я не шучу. Ты можешь одолжить у меня бритву, можешь взять мой лучший нож. Но попробуй только упереть хоть одну книжку — и я спущу с тебя шкуру и сделаю из нее переплет. Всему есть предел. Ну ладно, я пойду предупрежу Джо и уведу куда-нибудь Барбару. Постараемся не появляться до темноты. Желаю тебе удачи. И передай Грейс, чтобы она не обижалась. Она, конечно, злится, но все же передай. Рай создать можно только вдвоем, а ад очень просто устроить и в одиночку. Не могу сказать, что в последнее время я чувствовал себя счастливым, и, возможно, Грейс умнее, чем мы ее считаем.

— Кажется, таким образом ты просто вежливо посылаешь нас к черту?

— Не исключено.

— Ладно… что бы ты ни имел в виду, желаю того же самого и тебе. То, что я ухожу из дому при первой возможности, — вовсе не случайность.

— Тише! Ну, ладно, ладно! — Отец повернулся и направился прочь.

Выслушав сообщение, Джо ничего не сказал. Он только заключил, что ему лучше пойти и прорыть еще несколько оросительных канавок. Барбаре Хью ничего не говорил до тех пор, пока они не остались одни.

Захватив с собой немного еды, фляжку с водой, ружье и одеяло, они поднялись на холм и расположились немного выше могилы в тени дерева. Хью заметил, что на могильном холмике лежат свежие цветы, и подумал: неужели Барбара забиралась сюда? Ведь путь давался ей с большим трудом: чтобы подняться, им понадобилось довольно много времени. Или это сделала Грейс? Но это казалось еще менее вероятным. Затем разгадка пришла ему в голову: Джо.

Когда Барбара удобно расположилась, улегшись на спину и подогнув ноги, Хью рассказал ей о беседе с сыном и спросил:

— Ну, что ты по этому поводу думаешь? Она долго молчала, потом ответила:

— Хью, мне ужасно жаль, что так получилось. Ведь это я виновата, да?

— Ты виновата? Только потому, что не вполне нормальная женщина испытывает ненависть к тебе? Ты же сама как-то говорила, что не стоит упрекать себя за недостатки других людей. Неплохо бы тебе самой прислушаться к своему совету.

— Я не о том говорю, Хью. Я имею в виду потерю твоего сына. Грейс не смогла бы уйти без Дьюка. Он что-нибудь говорил? Обо мне?

— Ничего, кроме той навязчивой идеи, которая овладела Грейс. А что он должен был рассказать?

— Не знаю, имею ли я право рассказать… Но в любом случае расскажу. Хью, после смерти Карен Дьюк просил меня выйти за него замуж. Я отказала ему. Он был обижен. И удивлен. Понимаешь… ты знаешь насчет Карен и Джо?

— Да.