Миры Роджера Желязны. Том 12

— Нельзя допустить паники. К тому же Администрация озабочена тем, какое освещение получает курорт в средствах массовой информации. Ты не хуже меня знаешь, как просачиваются такие слухи. Едва плательщики начнут думать, что космические путешествия и работа вне Земли опасны — я уж не говорю об отпуске на Луне, — как доходы упадут вполовину. Нам это ни к чему.

— Но такая волна энергии возникает далеко не каждый день, — запротестовала девушка. — Это астрономический феномен. Божественное знамение, если хотите, и законники там, наверху, обязаны это уразуметь. Туристы подписали немало разных страховых полисов, разве не так? Любая юридическая контора сумеет с легкостью защитить корпорацию от исков в этой связи. Разве юристов не этому учат?

— Естественно, они знают свое дело. Но само слово «радиация»… какая-то жуткая вещь!

— Вы мне будете об этом рассказывать!

— Успокойся, дорогая, ты знаешь, что у тебя есть шанс. Существует вероятность, что твой костюм и термический скафандр сумели укрыть тебя от радиации.

— Доктор, да вы знаете, из чего сделаны эти костюмы? — Джина в недоумении воззрилась на врача. — В основном из синтетических волокон. Ну, еще немного силиконовой шерсти да слой алюминизированной пленки толщиной в один атом. Проходи я в нем сканирование на томографе, каждая моя кость и мышца были бы видны! С таким же успехом мы могли бы танцевать там голыми.

— Скверно…

— Что делать, — горько ответила Джина. Доктор вздернул подбородок:

— Ладно, через семьдесят два часа мы будем знать, что творится внутри. Затем, в зависимости от тяжести состояния…

— Разве нельзя сделать что-нибудь до этого?

— То есть?

— Ну, я кое-что читала о световом излучении. Оно поражает чувствительные части тела человека, такие, как костный мозг, кожные покровы и бактерии кишечного тракта. То, что оно не может уничтожить, подвергается заражению за счет того, что органические молекулы под действием радиации превращаются обычно в токсичные соединения. В ряде мест поражается ДНК и могут образовываться опухоли.

— Не все же из вышеперечисленного непременно случилось в вашем случае!

— Ой, доктор, пожалуйста, не считайте меня набитой дурой. Я получила достаточную дозу, чтоб влететь на полную катушку.

— Хорошо, — кивнул Харпер, — тогда скажи мне, что у тебя на уме?

— Поскольку волна излучения прошла сквозь меня вчера, то все мертвые молекулы и перерожденные молекулы вовсю носятся в моем организме. Можно их как-нибудь вымыть и облегчить ношу лимфоузлов и почек?

Харпер холодно уставился на нее.

— Я имею в виду, — запнулась Джина, — раз мне все равно умирать… Эти люди там…

— Есть лечение, — медленно начал доктор, — его опробовали в начале столетия. Переливание крови и пересадка костного мозга. Однако сначала мы должны убедиться, что твой костный мозг полностью умер, и нам необходимо установить, какую дозу ты получила, то есть еще раз «просветить» тебя, что может оказаться опасным, поскольку мы не знаем, сколько ты уже успела «схватить». Имеются и противопоказания, так что, возможно, сначала это и не понадобится. Мы не знаем, откуда пришел электромагнитный импульс и насколько ты пострадала. Ты не была в обсерватории, где зафиксировали гамма- и альфа-лучи. Но даже там их не смогли измерить…

— Доктор, не пытайтесь никого обмануть. Вы сказали, что наше оборудование тоже пострадало. Какой бы ни была доза, я была там дольше всех — я и мистер Карлин, если говорить точно.

— Хорошо, ты и Карлин, — доктор сделал пометку в блокноте. — Но я все равно не хочу начинать лечение, пока не узнаю, что болезнь и в самом деле налицо.

— Я чувствую ее!

— Что за чушь! У тебя просто психосоматическая реакция.

— Доктор, мы сейчас разговариваем не о вашем теле, — упрямо сказала Джина. — Хорошо, вы выжжете и замените мой костный мозг, заодно с кровью, но подождите секунду! Я всегда думала, что для трансплантации костного мозга понадобится найти кого-то одного подходящего из двадцати — тридцати тысяч потенциальных доноров. Что, у нас на Луне так много кандидатов? Или настолько хорошо подобраны данные?

— Один из кандидатов сидит прямо перед тобой. Мы возьмем пробу твоего мозга, проверим, не нанесен ли ущерб ДНК, изолируем здоровую клетку, осуществим клонирование и введем ее снова, чтобы она начала расти. С кровью проще — нужно только определить группу и подать нужную из хранилища. Затем мы можем заняться тканями с помощью вирусно-инкапсулированного носителя ДНК, сражаясь с поврежденными клетками с помощью твоих же собственных генов.

— Когда мы можем начать? — решительно спросила девушка.

— Джина, не торопись, я еще не все тебе сказал.

— Безусловно, вы еще раз хотите напомнить, что это может не понадобиться или что просвечивание рентгеном меня окончательно доконает. О чем еще говорить?

— Ты будешь слабой как ребенок и болеть несколько недель. Пассивная иммунная система и недостаток лейкоцитов сделают тебя восприимчивой к любой, даже самой незначительной инфекции. Уже только то, что ты выживешь, будет равнозначно огромной удаче, ибо от такого лечения можно запросто помереть.

— Или умереть без него в любом случае.