Миры Роджера Желязны. Том 17

— Нетрудно догадаться, — молвил Мак, — что человек столь талантливый и столь прославленный, как вы, не может не иметь врагов. И я был бы счастлив оберегать вас от коварных происков.

— Что ж, если вы и впрямь так рветесь мне помочь, — раздумчиво произнес Марко Поло, — то есть кое-что, чем вы могли бы помочь мне.

— Только скажите — все сделаю.

— Как я понимаю, вы, господин офирский посол, бегло говорите на множестве языков?

— Какой посол может обойтись без этого?

— Я уже знаю, что вы владеете немецким, французским, монгольским и персидским.

— Это наинужнейшие языки.

— А как насчет фарси, китайского, тибетского?

— Могу объясниться, — сказал Мак.

— А на пушту?

— Точно не знаю. Как он звучит?

Марко Поло произнес на пушту, характерно кривя рот:

— Вот так звучит этот язык.

— Да, — сказал Мак, — я понимаю.

— Великолепно! — воскликнул Марко Поло. — Княжна Ире говорит только на пушту, она пока не освоила как следует монгольский язык. И ей решительно не с кем поболтать во всем дворце.

— Кроме вас?

— Единственные слова, которые я знаю на пушту: «Вот так звучит этот язык». Из-за нехватки времени мне не удалось его выучить.

— Досадно.

— Если хотите услужить мне, — сказал Марко Поло, — отправляйтесь к княжне и побеседуйте с ней. Ей будет чрезвычайно приятно пообщаться на родном языке. К тому же она наверняка заинтересуется обычаями далекого Офира.

— Я не стану докучать ей рассказами об Офире, — возразил Мак. — Офир похож на любое другое место. Но если вам кажется, что моя болтовня поднимет ее настроение, положитесь на меня. Я немедленно отправляюсь в покои княжны.

Мак вышел из зала с пирамидами отрезанных голов, в душе поздравляя себя с тем, как быстро он умудрился проникнуть в святая святых монгольского двора.

Глава 4

Маку повезло, что ему указали точный путь в покои княжны Ире, — многочисленные коридоры дворца Кублай-хана напоминали лабиринт, в котором было немудрено заблудиться. Маку чудилось, что длинные-предлинные туннели, выстланные полированным паркетом, уходят в бесконечность. Проникая через немногочисленные оконца, солнечный свет заливал пологие межэтажные переходы и лестницы.

Дворец был построен так, что все звуки в нем приглушались. Коридоры будто жили своей особой жизнью. С потолка свешивались клетки с певчими птицами, свободно разгуливали коты, собаки и оцелоты, из-за дверей то там, то здесь доносились пронзительные звуки труб, которым басисто вторили барабаны. Дважды Маку встретились коридорные торговцы, предлагавшие шашлыки, похлебку, а также — бесплатно — какие-то монгольские блюда с ханского стола, подлинное спасение проголодавшихся гостей, которые в противном случае могли бы умереть с голоду, плутая в поисках трапезной в дворцовых глубинах.

Во внутренних коридорах, ведущих в сердцевину дворца, окон не имелось; их заменяли диорамы — освещенные павильончики с картинами живой природы: в одном месте это была березка с чучелом бурундучка, в другом — речная заводь с выдрами, в третьем — джунгли, кишащие обезьянами. В этих замкнутых пространствах человек не чувствовал себя оторванным от природы; пусть символически, благодаря фантазии художников, она все же присутствовала. Коридоры сходились или в небольших двориках с алтарями посередине, или в просторных залах.

Так, переходя по коридорам из дворика в дворик, Мак добрался до обширной мощеной площади, где шла тренировка военного отряда. Солдаты в полных доспехах, с мечами или копьями и щитами выполняли боевые приемы под руководством наставников с красными повязками на лбу. Маку эти упражнения показались утомительными и скучными. Ему пришлось пройти сквозь строй разгоряченных, потных воинов, чтобы попасть на другой конец площади и продолжить путь в покои княжны Ире.

Но какое живописное зрелище представляли собой все эти воины! Какая пестрая смесь по-разному одетых людей из множества стран! Сколько национальностей, сколько разных языков и наречий! И все одеты в доспехи, которые носят на их родине.

Переходя площадь, превращенную в плац, лавируя между воинами, Мак невольно вслушивался в то, как те переговариваются или переругиваются, и уловил по меньшей мере два десятка языков, понимая все — благодаря волшебному дару, полученному от Мефистофеля. Мак не вслушивался в слова, произносимые воинами, — те короткие слова, что солдаты произносят во время занятий на плацу, не отличаются изысканностью и разнообразием и лишены интереса на любом языке. Но внезапно ему пришлось насторожиться: было произнесено имя Марко Поло.

Его упомянули два воина, сражавшиеся на мечах, два бородача в бронзовых доспехах, стянутых кожаными ремнями, со смазанными маслом кудрявыми волосами, характерными для финикиян.

Один из них спрашивал:

— Так что ты мне давеча толковал про этого Марко Поло?

— Не стоит обсуждать подобное дело здесь, на людях, — отвечал другой.

— Не переживай, — говорил первый, — тут ни одна собака не говорит на нашем хаифском диалекте арамейского языка.