Миры Роджера Желязны. Том 17

Его собеседник пожал плечами:

— А чьими мозолями все это великолепие создано-нажито? Простой народ горбатится, а много ли видит награды? Да и вообще мы, флорентийцы, вольные люди и не потерпим над собой власти одного семейства, пусть даже такого прославленного, как семейство Медичи.

Мак наскоро осмотрел свои комнаты и остался доволен. Он уже освоился с жизнью на широкую ногу. Теперь следовало найти Маргариту.

Содержатель постоялого двора подсказал гостю, что рынок, где продаются шелка, находится на небольшой площади на фьезольской дороге. Маку этот рынок напомнил восточный базар сгрудившиеся лавчонки, видимо-невидимо всяких притирок и снадобий для использования в банях, узкоглазые физиономии китайских купцов с волосами, собранными сзади в косицу. Здешний рынок был завален муаровыми шелками, в которых щеголяла вся фландрская и нидерландская знать, а также шелками двойной покраски, самыми модными в том году в Амстердаме, и готовыми сорочками и рубахами из шелка-сырца. Между рядами лавок затесалось множество столов, у которых можно было выпить кофе, отведать спагетти — их рецепт привез в Италию не кто иной, как Марко Поло, только в Китае их упрямо называли лапшой.

Мак нашел Маргариту в просторном магазинчике, нисколько не похожем на тесные, заваленные товаром лавки. Владелец магазинчика был явно одним из родоначальников будущей системы бутиков, столь изменившей обычаи богатых покупателей. Девушка любовалась приглянувшейся обновкой в высоком зеркале.

Хозяин, юркий коротышка с заячьей губой, но — видимо, в порядке компенсации — с отменными жемчужными зубами, держал огромное зеркало в руках и проворно, с готовностью забегал с ним то с одной стороны покупательницы, то с другой.

— Ах, синьор, вы верно подгадали свое появление! — почти пропел он, увидев Мака. — Ваша дама хороша как никогда!

Мак снисходительно улыбнулся. Деньги не его потом заработаны, так что можно позволить себе быть щедрым.

— Бери, малышка, тебе очень к лицу, — сказал он Маргарите.

— Погляди, — защебетала Маргарита, — я отобрала вот эти прелестные бальные наряды. Иоганн, тебе надо непременно взглянуть на мужскую одежду. У синьора Энрико широкий выбор самых модных камзолов и фуфаечек.

— Фуфаечек? — переспросил Мак.

Синьор Энрико заулыбался еще пуще, ласково сияя карими глазами:

— Фуфаечки для повседневной носки — последний крик моды из Венгрии. Имеются также божественные узкие панталоны с гульфиками восхитительного фасона, которые не грубо выпячивают мужские достоинства, а лишь намекают, дразнят.

— Он просто душка, этот синьор Энрико! Умеет про все сказать такие милые слова, — умиленно восхитилась Маргарита.

Мак почувствовал себя в слегка дурацком положении — в науке нежного пустословия он был не весьма сведущ. Но тут же утешился тем, что женщин надо баловать дорогими подарками, и щедрость мужчины привлекает к нему больше миллиона галантных слов.

Как только Маргарита подобрала себе достаточно нарядов, Мак занялся примеркой обновок для себя — если денег не хватит, решил он, всегда можно попросить авансик у Мефистофеля. Правда, хитрый бес не называл конкретного размера грядущей награды. Надо было еще раньше надавить на Мефистофеля, подосадовал про себя Мак, и узнать точную сумму. Ну да ладно, при первой же встрече поговорим об этом. А пока Мак решил наслаждаться богатством на полную катушку — чтобы загодя прочувствовать всю прелесть предстоящего золотого дождя. А ну как он останется равнодушным к роскоши — чего тогда стараться заработать капитал, время терять!

— Душечка, ты выглядишь еще красивей, чем обычно! Но теперь заканчивай с покупками, у меня много дел.

— Что ты думаешь предпринять, любовь моя?

— Надо найти картину Боттичелли. Если найду, могу получить за нее весьма хорошую цену.

— Вам нужен Боттичелли? — спросил синьор Энрико. — Возможно, я могу пособить. У меня много знакомых среди художников. Что касается живописи, я на многое способен, уж положитесь на мое мнение. Впрочем, что это я говорю! Синьор, наверное, сам большой знаток живописи и прекрасно во всем разбирается.

— Думаю, ваша помощь мне все-таки пригодится, — сказал Мак.

Он уже направился к выходу, когда в лавку вбежал запыхавшийся грузный пожилой мужчина, одетый как могут одеваться слуги только очень знатных синьоров. Он с порога закричал:

— Мне нужен Фауст! Немецкий доктор! В «Парадизо» сказали, что он отправился сюда, на рынок шелков.

— Я тот, кого вы ищете, — произнес Мак. — Зачем я вам понадобился, дружище, — и, судя по всему, спешно?

— Не мне, моему хозяину. Он при смерти! Как только он услышал, что в город прибыл новый немецкий доктор, тут же послал меня разыскать вас. О, если бы вам удалось его вылечить, он бы вас озолотил!

— Да я вроде бы несколько занят… — смущенно пробормотал Мак. Ему нисколько не улыбалась возможность публично обнаружить свое лекарское невежество. В таком приятном городе, как Флоренция, почему-то особенно противно сесть в лужу. — Кстати, кто твой хозяин, дружище?

— Лоренцо Медичи по прозвищу Великолепный. Мак невольно повернулся к Маргарите и сказал: